Найти меломана!. Рита Тальвердиева

на сойку. – О том, что ощутил я в себе только сейчас?!

      Птица склонила голову набок…

      Он резко поднялся и, отряхнув колени, пошел в сторону Ольги. Неожиданно он осознал, что жил все это время неясным предчувствием. Предчувствием… некоего дара. Разбуженное оплеухой рока, оно внятно шепнуло: сможешь!

      Осталось только проверить.

      Нет, планы, по прежнему, Саша-Меломан не строил. Его властно вела за собой импровизация.

      Там, где узкая тропинка сворачивала на аллею, он оглянулся: охапка красных роз, еще живых и благоухающих, только подчеркивала стылость мертвых комьев наскоро засыпанной могилы. Лишь на кресте, грубо сколоченном кресте, тревожно крича ему вслед, прыгала та самая сойка…

* * *

      Зал был полон. Многие стояли. Саша притулился у стены. Пока со сцены от имени ветеранов войны толкал восторженную речь бодрый румяный старик, он рассеяно оглядывал зал, невольно прислушиваясь к репликам.

      – А ветеран-то ряженный, – раздался до того ехидный голос, что Саша улыбнулся.

      Тебе какая разница, – отмахнулась бабка в короткой косынке. Из-под полы ее куцего пальто выглядывал цветастый байковый халат. – Слышала? Сухов Маньке-беленькой телевизор купил!

      Дак это ж еще в прошлом году было, ага. А вот Светкиному внуку-дауну он недавно, ага, компьютер завез…

      – Да не даун он, а церебральник…

      – Кто, Сухов?! – втиснулся откуда-то незримый сиплый басок.

      Короткие смешки потонули в аплодисментах. На сцену быстрой упругой походкой прошел лучащийся довольством Нестор Сухов.

      – Дорогие товарищи! – искореженный микрофонном голос взвыл фальшивым дискантом.

      – Какие, на фиг, товарищи, – раздалось с зала.

      Попытка Сухова с разбега обаять зал не удалась.

      – Дамы и господа! – уже бархатным тенором повторил он приветствие, но, оглядев публику, понял, что ни тех, ни других среди собравшихся не наблюдалось. Зыркнув в сторону, где в закулисье прятались его помощники, он переключился на нужную тональность и задушевно повел свою отрепетированную арию борца за счастье семигорцев. Порой его звенящий от негодования голос срывался на сфорцандо и следом на тишайшем пиано проникал в уже распахнутые души семигорцев. Короткое, но проникновенное соло Сухова подхватил нестройный хор его сторонников:

      За Суховым – процветание курорта!

      За Суховым – возрождение наших надежд…

      – За Суховым – гибель наших надежд! – звонкий юношеский голос услышали все.

      – Это – провокация! – Не растерялся выбежавший на сцену хлыщ. – А давайте…

      Зал зашумел. Хлыщ беспомощно пожал плечами, но увидев, как “провокатора” окружили репортеры, бросился спасать положение. Заметив, что попал в кадр, отчаянно зачастил:

      – Все мы живем в непростое, трудное время. Людей без проблем нынче нет. И всех, абсолютно всех, мы, сторонники Нестора Сухова, ждем в нашем штабе. Кроме того, – перевел дыхание хлыщ, – в Семигорске открыто во-се-мна-дца-ть, – он потряс для убедительности пальцем, – общественных