Знак небес. Валерий Елманов

Тогда мы с братом можем и милость явить – жизнь ему подарим и городишко какой-нибудь дадим в вотчину.

      – И какой же град вы ему подарите? – не унимался Хвощ.

      – Пронск дадим. Да еще тот, который он, по слухам, в Рясском поле в это лето отстроил, – хмыкнул Ярослав. – Но опять же смотря как он просить будет.

      – Остальное, стало быть, под свою длань приберете? – уточнил Хвощ.

      – Отчего же, – не согласился Юрий. – И Переяславль Рязанский, и Ростиславль, и Зарайск, и прочие вотчины покойного Ингваря мы его первенцу отдадим. Нам чужого не надобно.

      – Вон вы как? – загадочно протянул рязанский боярин и обратился к Ингварю, безмолвно стоящему позади братьев-князей: – А ведь ежели мне память не изменяет, княжич, их тебе князь Константин и так соглашался передать.

      – Из своих рук и токмо как наместнику, дабы он впредь и навсегда его волю исполнял, – ответил за растерявшегося Ингваря Юрий.

      – Не думаю, что когда он свои земли из ваших рук получит, то воли у него поприбавится. Сдается мне, что совсем наоборот окажется, – строго качнул головой Хвощ.

      Ингварь собрался было с духом, но сказать боярину резкое обидное словцо не успел, осекшись и вдруг с ужасом поняв, что тот прав. Ведь и впрямь ни Юрий, ни Ярослав больше, чем имел его отец Ингварь Игоревич, ему, Ингварю-младшему, ни за что не дадут. Да какое там! Хорошо, если полностью вернут, ибо если князя Константина хоть как-то сдерживало кровное родство, то у владимирских князей и этих уз почитай что нет. И будут они повелевать им, как их душа захочет.

      Но тогда зачем оно все и почему он здесь?

      Так и не сказав ни слова, Ингварь круто развернулся и зашагал к своему небольшому шатру, стоящему подле двух огромных, поставленных для Ярослава и Юрия. Шел быстро, с трудом сдерживая себя, чтобы не перейти на бег. Было мучительно стыдно за свою непростительную глупость.

      Хвощ с продолжением разговора не торопился. Словно ожидая, что Ингварь передумает и вернется, он внимательно проследил, в какой именно шатер зашел молодой князь, и лишь после этого заметил:

      – Вы вон и шатер ему уделили не чета своим. Больно уж мелок. Или то не его вовсе?

      – Его. Какое княжество, такой и шатер, – позволил себе откровенное слово Ярослав. – Да и то покамест. Когда мы с братом твоего Константина побьем, оно и вовсе маленьким станет. А тебе-то что за печаль?

      – Сыновец он Константину, хошь и двухродный, – пожал плечами Хвощ.

      – Лучше о своем князе помысли. Он-то совсем ничего не получит, – посоветовал Юрий.

      – Вон как сурово, – протянул рязанский посол и поинтересовался с ехидной усмешкой: – Да вы никак с Юрием Всеволодовичем сызнова все поделить успели, как тогда близ Липицы? А не рано ли?

      Ярослав от таких слов даже отшатнулся, как от пощечины. Не сказал – хлестнул ими боярин братьев, да как звонко-то. Им обоим до сей поры стыдно было вспоминать свои бахвальные речи перед битвой с Мстиславом Удатным и братом Константином.

      Оно, конечно, хорошо, когда человек верит в свою победу. Без того трудненько одержать верх в любом