Атаман Платов (сборник). Петр Краснов

в отчаянии, хватаясь за голову, воскликнул Каргин.

      – И не надо!

      – Боже мой! Ты шутишь?.. Как же не надо?!

      – А так. Очень просто. Ну, слушай. Ты только хозяйство справь, а там не беспокойся – полк сам собою будет не хуже других.

      – Странный ты человек. Само собою ничто, кажись, на белом свете не делается!

      – Ну, вот. Ребенок – раз. Ты его и не хочешь, да он у бабы родится, а казачий полк – два. Как по щучьему велению сформируется.

      – Эх, не до шуток мне, Алексей Николаевич!

      – Да я и не шучу. Ну, утро вечера мудренее. Вижу, совсем раскис человек. Прикажи ты мне постель сделать, коня прибрать, казака моего покормить да вечерять сготовь. Да покличь сюда сотенных да вахмистров..

      – Но у меня нет сотенных.

      – Как нет?! Ведь есть же старые казаки, есть офицеры войска Донского?

      – Есть-то есть. Да молоды очень. Все мне юнцы попались – пятнадцати да восемнадцати лет – все хорунжие, первый раз в полку.

      – И ни одного старого?

      – Есть один.

      – Кто?

      – А знаешь – есаул Зюзин.

      – Ну, знаю. Где же он?

      – Он при канцелярии.

      – Напрасно. Его перед строй. С хорунжими твоими дядьки из старых казаков наверное есть?

      – Кажется, есть.

      – Кажется… Я тебе говорю – наверное есть. Какой же отец, какая мать юношу-сына отпустит на войну без провожатого – старого, бывалого казака.

      – Так толку-то что из этого?

      – Как что? Неужели, «письменный» ты человек, не сообразил еще?

      – Эх, брат. Голова кругом. С книгами-то много легче.

      – Вот то-то оно и есть. Иной раз добычу возьмешь, так не даром же? не зря? А за труды праведные – так полагаю?.. Ну, слушай: завтра дядек вместе попытаем, да у кого дядька неопытней, тем и сотни давай. В два месяца, да особенно коли война будет, не узнаешь свою молодежь – любо-дорого посмотреть будет.

      – А обмундирование, а снаряжение?.. – оживая, спросил Каргин.

      – И это придет. Подожди. Вот нам водочку подали, вот и таранька, а после езды-то по этой гадости важно пьется…

      – Ну, на здоровье. Не обессудь на плохом угощенье.

      – А что угощенье! Саме казачье. Водочка да рыбка, чего же еще больше.

      – Постой, и бараний бок с кашей подадут.

      – Ну, чего ж лучше. Спасибо. А завтра чуть свет за работу. Не вру – доволен будешь и увидишь, как все легко делать с этим народом. Да, брат! Казаки ведь – не солдаты! Понял ты-то аль нет?

      После ужина Сипаев лег на Сеннике, приготовленном для него, и заснул крепким, здоровым сном усталого, измаявшегося за день человека, а Каргин почти до утра ворочался на постели и думал он, что устроится его полк, и не верилось ему в возможность что-нибудь сделать с этим пьяным сбродом.

      Чуть брезжил свет и станица спала крепким сном, когда по улице побежали урядники, а за ними и молодые безусые хорунжие, громко крича: «Которые люди Каргина полка, выходи, пешки, на майдан и становися в две линии».

      Зашевелилась станица, потянулись люди по грязной дороге, и вскоре шестьсот человек стали в две шеренги