Контрснайпер. Андрей Кивинов

киношный ужастик, а явь…

      – Есть тут кто? – окликнула Ирина.

      А в ответ – тишина… И не закуришь, мама…

      Ирина скользнула внутрь, остановилась и, дав глазам немного привыкнуть к темноте, осторожно двинулась вперед, держа «макарыча» в боевой позиции. Держала на бедре, а не перед собой, как в тех же триллерах, на вытянутой руке, – так его легче всего выбить.

      Она не видела мужчину, прятавшегося за вентиляционной шахтой метрах в трех от входа. Не видела, как он достал из-за пояса нож и поднял его для удара…

      Вслед за Ириной на лестницу выглянула мать. Нина Михайловна уже ругала себя: зачем сказала про того типа? Вот дура старая! Господи, чего Ирка за ним поперлась? Ну что ей все неймётся… Мало ли кто на лестнице стоит… Что – у всех документы проверять?

      Она решительно направилась к чердаку. И тут откуда-то сверху раздался грохот, тут же сменившийся матерной тирадой и коротким стоном.

      – Ира! – схватилась за сердце мать.

      Ответа не последовало.

      Нина Михайловна преодолела последний марш, когда с чердака, хромая и морщась от боли, выбралась Ирина. Белоснежный костюм стал гязно-серым.

      – Что с тобой?!

      – Упала… Нога между досок угодила.

      Опершись о перила, дочь сняла левую туфлю.

      – Каблук сломала… Надо в мастерскую срочно нести.

      – Я сама завтра отнесу. Мастерская – вон, через дорогу.

      – Ага, завтра… А в чем я на работу пойду?

      – У тебя ж не единственная пара.

      – Мамуль, ну как ты не понимаешь, они для меня – как талисман. Я их купила, когда… Ну, неважно. Главное, в первый день на работу хочу в них пойти.

      – Странная ты у меня. Приметы какие-то, звери, туфли вот теперь… Ты словно какой-то защитный круг вокруг себя создаешь. Словно боишься чего…

      – Нет, мам, не боюсь. Хотя… все мы чего-то боимся, даже если не осознаем. Ну суеверная немного, и что?.. Мне – так легче.

* * *

      Сапожник повертел в руках туфлю и флегматично поинтересовался:

      – Вам срочно или оставите?

      – Если можно, срочно, – ответила Ирина.

      – Отчего ж нельзя? Можно и срочно. Двести сорок рублей.

      – Хорошо. – Ирина вытащила кошелек.

      Отсчитав сдачу, мастер кивнул на узкий диванчик у противоположной стены каморки:

      – Присаживайтесь. Минут пятнадцать придется подождать.

      Возле диванчика на небольшом трехногом столике покоился потрепанный журнал, пол-обложки которого занимали силиконовые прелести некой неопознанной девицы. Назывался журнал почему-то «Анекдоты», хотя столь выдающийся бюст должен был бы вызывать не смех, а по крайней мере уважение. Или зависть. Или сочувствие… Тут уж с какой стороны посмотреть.

      Ирина потянулась за журналом, но в этот момент дверь каморки отворилась, и в мастерскую, подволакивая ногу, вошел худощавый парень лет тридцати. Заинтересованно глянув на Голикову сквозь толстые стекла очков в изящной металлической оправе, он подошел к прилавку, нагнулся, стащил