Ребро беса. Валерий Пушной

в них, пытаясь уловить нечто настораживающее. И не мог. Некоторые, проходя, кивали ему, выпячивали выражения скорби и озабоченности на лицах, другие опускали головы, третьи не обращали внимания.

      Когда все удалились от могилы и он остался возле памятника один, то услыхал чьи-то шаги сзади. Не оглядываясь, по шагам догадался, что это притопал Былеев. И не ошибся.

      Кир был в гриме и потертой старенькой одежонке. Если бы Глеб сейчас обернулся, он бы наверняка удивленно воскликнул: «Послушай, друг, что это ты опять на себя напялил? Я же купил тебе приличные шмотки, ты что, обменял их на это старое дерьмо?» Такой была бы первая реакция Глеба. Но следом за этим он бы согласился с тем, что выбор одежды Былеевым был сделан абсолютно правильно – в ином одеянии здесь, где могли заметить родственники, Киру было появляться не только рискованно, но глупо и опасно. Корозов, не оборачиваясь, спросил:

      – Ты всех видел, Семеныч?

      – Всех, но были и незнакомые мне, – после недолгого молчания отозвался Кир.

      – Как же это возможно? – усмехнулся Глеб. – На могилу твоей матери пришли твои родственники! Это я не знаю половину из них. А тебе как же они могут быть незнакомы?

      Кир, не реагируя на его замечание, пыхнул из-под густых усов:

      – Что это за особь мужского пола разговаривала с тобой?

      – Это я хотел у тебя спросить о нем, Семеныч, – выкатил в ответ Корозов, качнувшись на месте. – Ты лучше меня должен знать. Он представился как Сынянов Сергей Степанович. И вел себя как твой родственник или по крайней мере друг семьи.

      Былеев за спиной у Глеба сделал новую паузу, эта пауза показалась Корозову слишком долгой. Затем раздался его задумчивый голос:

      – Я слышал такую фамилию, но никогда не видел этого человека. Он какой-то дальний родственник жены, и удивительно, что он появился именно сейчас.

      Кир вновь умолк, слышалось только его глубокое дыхание, после чего перевел разговор на другую тему, разглядывая гранит:

      – Поленились помыть памятник как следует. Ты представляешь, что когда-то и наши памятники не станут мыть!

      – Рано что-то ты о собственном памятнике заговорил, – громко усмешливо хмыкнул Глеб, продолжая стоять в одном положении. – Скажи лучше, что еще необычного обнаружил среди родственников?

      – Как будто ничего. Как обычно. Родственники и знакомые, – отозвался Былеев и поворотил голову в ту сторону, куда все удалились.

      Тогда Корозов сказал о том, что больше всего удивило его:

      – Я сына твоего не видел.

      – Да, не было, – разочарованно подтвердил Кир и вздохнул.

      Глеб подождал, что еще скажет Былеев, но тот умолк и больше не выражал желания говорить. Корозову не понравилось это, ненормальный какой-то бесцветный диалог, как будто не Киру, а ему все это было нужнее. Глеб недовольно насупился и так же, не поворачивая головы, спросил, глядя на лицо матери Кира, выгравированное на граните:

      – Как она умерла, Семеныч?

      Кир пожал плечами, и Глеб как будто затылком