Воспоминания. Даниэла Стил

к Брайсам.

      – Я никуда не тороплюсь. Я отлично выспалась в самолете.

      Пэтти счастливо улыбнулась ему и царственной походкой поднялась по ступеням в главный холл. Там один из ординарцев распахнул перед ней огромные двери, и Пэтти оказалась под великолепной люстрой. Она успела заметить огромный рояль, затем, повернувшись к следовавшему за ней Брэду, не в силах скрыть своего изумления, вопреки самой себе проговорила:

      – Война – странная штука, а, майор?

      – Абсолютно верно. Не хочешь ли подняться наверх?

      – Разумеется, с удовольствием.

      Пэтти двинулась следом за Брэдом по лестнице, провожаемая взглядами ординарцев. Никто из них уже давно не видел столь эффектной женщины. Буквально все в ней кричало о больших деньгах и высшем классе. Она выглядела так, словно сошла с обложки журнала «Вог», привезенного сюда, за четыре тысячи миль от дома. Ординарцы обменялись красноречивыми взглядами. Да, это девушка что надо. Один из ординарцев шепнул другому:

      – Господи Иисусе! Приятель… ты только взгляни на эти ножки!

      Брэд вел ее из одной комнаты в другую, знакомя с персоналом, работавшим в кабинетах, секретаршами, глядевшими на нее во все глаза. Они немного посидели в картинной галерее, где он обычно принимал гостей. Внезапно Пэтти пристально посмотрела на него и задала вопрос, которого он так боялся:

      – Неужели ты не собираешься показать мне свою комнату?

      Брэд провел ее в свой кабинет, намеренно миновав комнату со старинной, украшенной балдахином кроватью.

      – Пожалуйста, если ты так хочешь.

      – Конечно. Полагаю, она такая же роскошная, как и все остальные. Бедный Брэд, – шутя посочувствовала она, – до чего же трудную жизнь тебе приходится вести здесь! И думать, что люди жалеют тебя, все еще торчащего в послевоенной Европе!

      Однако в том, как она это сказала, прозвучало нечто большее, нежели простое удивление или подтрунивание. В ее словах сквозило обвинение, подозрение, пренебрежение и раздражение. Брэд почувствовал все это, когда вел ее по мраморному холлу и распахнул чудесные резные двойные двери.

      – Боже милостивый, Брэд! И все это для тебя?

      Пэтти повернулась к нему и заметила, как он покраснел до корней волос. Ничего не сказав, Брэд вышел на балкон, пролепетав что-то по поводу прекрасного вида. Однако его привлекал не вид. Он мечтал хоть мельком взглянуть на Сирину. В конце концов, ведь это был и ее дом тоже.

      – Я и понятия не имела, что ты живешь в такой роскоши, – рассеянно проговорила Пэтти, выйдя следом за ним на маленький балкончик.

      – А что, ты против?

      Он заглянул ей в глаза, стараясь понять, что же она чувствует на самом деле. Действительно ли она любит или же только хочет заполучить его? Этот вопрос он задавал себе вот уже в который раз.

      – Не против… разумеется, нет… но это великолепие вынуждает меня спросить: захочешь ли ты когда-нибудь вернуться домой?

      – Разумеется, вернусь. Со временем…

      – Но пока нет?

      Она пыталась отыскать в его взгляде другой ответ.