Маленький ад для хакера (сборник). Петр Северцев

бросил взгляд на лежащие передо мной книги о сексе, психических сексуальных расстройствах, извращениях разных происхождений и форм, с описанием средневекового и современного садомазохизма и так далее и тому подобное и очень недовольно ответил:

      – Галя тихая, домашняя девочка. За ней выкрутасов не водится… Кроме придумываний.

      – Она красивая девушка?

      – На мой взгляд – не очень, – не задумываясь, ответил он. – Она очень обаятельная, симпатичная. По стандартам хороша. Смотрите сами, – он вынул и протянул мне несколько фотографий разного формата, где Галя Вересова фигурировала в разных видах: спортивная, с теннисной ракеткой в руках, на лошади в строгом костюмчике, в купальнике на пляже, мокрая, выходящая из воды и уютно сидящая на своей кровати с огромным плюшевым медведем.

      Я внимательно посмотрел и, немного удивленно пожав плечами, сказал:

      – Зря вы. Очень красивая девочка.

      Он тяжеловато молчал.

      – Есть ли у нее парень? – продолжил я.

      – Такого, чтобы раз – и точка, нет. А так, есть двое. Один лет четырнадцати, они вместе занимаются теннисом, кажется, Андрей Куликов, он как раз из класса, тот, который пропал. Второй тоже из класса, сын банкира. Парень неплохой, соображает, будет учиться на юриста. Оба умные, с хорошими данными, воспитанные. В общем, нормальные ребята. Мы с родителями, конечно, знакомы.

      – Эти ребята не могли «помочь» исчезнуть вашей дочери? – скорее для того, чтобы увидеть его лицо, невозмутимо спросил я.

      – Галя ДОМАШНЯЯ девочка, – пристально глядя на меня, ответил Вересов. – Не смотрите на эти книги. Ее интерес к таким вещам вполне понятен, как понятно и то, почему она их от меня прятала. Ей четырнадцать лет. Если бы у нее завязались серьезные отношения с кем-то из этих ребят, я знал бы об этом. Если бы она поехала к Андрею на дачу, то предупредила бы меня. Если бы…

      – Успокойтесь, Сергей Леонидович, – тихо попросил я, отметив про себя, что своего добился: клиент сбросил маску беспристрастности. – Галине ведь четырнадцать лет? В этом возрасте подростки обычно не горят желанием докладывать родителям о своих романах, а побег с «любимым» воспринимают как нечто романтическое и таинственное, поэтому я не стал бы полностью исключать этот вариант.

      Кроме того, то, что ребята пропали группой, о многом говорит. Хотя, – я пожал плечами, – сейчас делать выводы рано. У меня слишком мало данных.

      – Вы спрашивайте, – вздохнул он.

      – У меня, в принципе, еще три основных вопроса: во-первых, когда и отчего умерла Галина мать?

      Лицо его на мгновение исказилось, но клиент справился с этим, отведя от меня глаза.

      – Это имеет отношение к делу? – спросил он, глядя в окно.

      – Если бы не имело, я не стал бы спрашивать.

      Он помолчал и внезапно ответил:

      – Она была серьезно больна. Умерла, когда Гале исполнилось пять лет. Это, конечно, отразилось на Гале, но мы с ней смогли восстановить семью, создать ее заново. И у нас все было хорошо.

      – Во-вторых, – продолжил я,