Путь Ворона. Алексей Волков

поведала девушка. – Потом в деревне две фермы было – свиньи и коровы. Птица. Местные старики наладили отопление в каких-то подземельях и там грибы выращивали, еще что-то. Охотились. Рыбу ловили. Я туда вообще случайно попала. Мы из Москвы. Папа сюда в командировку направился, а мы с Борисом уговорили взять нас с собой. Тут началось. В Москву не вернуться, транспорта никакого.

      – В Москве точно делать нечего, – убежденно произнес Воронов. – По ней наверняка был нанесен главный удар. Когда какая-то связь еще была, сообщили – столица практически уничтожена. Больше информации оттуда не поступало. Вам очень повезло. Чем дальше от центров цивилизации, тем легче. В первое время. Да и потом, все уровень радиации поменьше. Чем больше город, тем больше он зависит от коммунальных служб. Отопление, вода, канализация, электричество… Плюс – подвоз продуктов. Кто и в честь чего станет их везти? В том же Хабаровске происходили совершенно жуткие вещи, вплоть до откровенного каннибализма. Мы подумывали – не попытаться ли в меру сил зачистить его, однако рисковать немногочисленными людьми… Там еще держалась радиация. Лучевая болезнь, прочее – оно нам надо? Кто вырвался, тот вырвался.

      В Москве у Оры должны были оставаться родные, однако практически каждый потерял стольких, что напоминать об этом не стоило. Да и сколько девушке было в момент Катастрофы? Лет тринадцать-четырнадцать, не больше. Странно, что она вообще сумела выжить в царящем вокруг жутковатом бардаке. Или неведомый папа помог? И ей, и брату, который ненамного старше.

      Ладно. Еще будет время все узнать. Если воспоминания не окажутся тяжелыми. Но у кого они легки?

      – Зато вы смогли наладить хозяйство у себя, – Оруаль каким-то образом уловила сожаление о несостоявшейся зачистке Хабаровска от людей нежелательных. – Каждый живет так, как хочет. Если кому-то нравится постоянно воевать за зоны внимания, пусть воюет.

      – Именно так мы и жили до войны. Каждый за себя, и даже Бога за всех уже не было. Уделяли бы больше внимания порядку, чувству единения, такого бы не случилось. Когда-то прошла тяжелая война с фашизмом. Ты можешь не помнить о ней, понятное дело, но мы-то знали, читали всякие документы, смотрели фильмы… Тогда тоже было очень тяжело, однако люди помогали друг другу и выжили только за этот счет. Может, кому-то нравится держать остальных в страхе, взимать с них дань, но нравится ли тем бояться? Когда уйти особо некуда. Нет, человек в первую очередь должен что-то созидать и ни в коем случае не нападать на других. Разве что в порядке самообороны. Иначе он хуже зверя, и уничтожить такового – не грех, но благодеяние.

      – У тебя кто-нибудь погиб в Хабаровске?

      – Жена и сын. Началась война, мне пришлось вновь вступить в армию, и они остались одни. До сих пор понятия не имею, попали ли они под первый удар, были убиты в городе отморозками, умерли от болезней или вырвались прочь и погибли где-то по дороге. Пропали без вести, подобно многим…

      – И ты до сих пор винишь себя? – кажется, Ора сочувствовала случайному