Азартная игра со скрытым Козырем. Евдокия Гуляева

покрытым вызывающе-красным лаком. Собрав пухлые губы в «дудочку», посматривает на меня с явным превосходством, то ли оценивая меня как потенциальную соперницу, то ли, всем своим вызывающим видом указывает мне на явное нарушение мной правил проведения пока формального допроса.

      Все это показалось мне настолько ироничным, что я не смогла сдержать ядовитого смешка и, окинув насмешливым взглядом вошедшего адвоката, тут же закончила:

      – Оставлю вас одних. Вам, Олег Александрович, есть что обдумать и обсудить. Пусть вам ваш адвокат раскроет все перспективы предстоящего, но уже заведомо проигранного ей дела. Мне вашу вину доказывать долго не придется! Надеюсь, и обязательные встречи с вами из-за вашей несговорчивости существенно сократятся.

      Тут же встала со своего места, собрав принесенные с собой папки с уголовным делом и карандаш, который резво покатился по поверхности массивного стола, сдвинутый с места моими резкими движениями, но, проходя к двери мимо подследственного не удержалась и язвительно уколола:

      – Странный, конечно, выбор адвоката…

      Он усмехнулся, снова поерзал на неудобном стуле, опять слегка раздвинув в стороны свои ноги, молча подмигнул и, насмешливым взглядом, указал мне на свой пах, явно намекая на определенный вид услуг, которые оказывает ему его бесполезный, на первый взгляд, адвокат… а меня, тут же, передернуло от нескрываемого брезгливого раздражения.

      Пару раз громко стукнула по железной двери, тем самым давая знак конвоиру снаружи, что общение с подследственным на сегодня окончено.

      К тихому разговору Козырева с его адвокатом за своей спиной не прислушивалась, а сразу вышла из комнаты для допросов, прижимая к своей груди внушительные папки с материалами по этому делу и только тогда, когда услышала, как лязгнула скрипучим засовом закрытая за мной дверь, смогла глубоко выдохнуть. Я предполагала, что легко не будет, но то, что я в первую же встречу бездумно нарушу одно из важнейших правил, собственноручно отдав арестованному ключ к своим эмоциям, а он будет ими развязано поигрывать прямо перед моим носом, подумать не могла. Но первая, хоть и непростительная ошибка – еще не проигранное дело…

      Идя назад, к выходу, по все тем же слабоосвещенным извилистым коридорам следственного изолятора я больше не слышала стук своих каблучков. В ушах до сих пор стоял его язвительных смех с преобладающими в нем презрительными нотками:

      «Ты годишься только на то, чтобы отсосать у меня, не больше, поэтому, либо приступай к делу, либо заканчивай никому не нужный разговор.»

      Его тягучий голос в моей голове был настолько реален, что пару раз я даже обернулась, но за спиной видела только пустой коридор, да стоящих, подперев стены, зевающих конвоиров, терпеливо дожидающихся окончания многочисленных нудных допросов. Я почти чувствовала его оценивающий взгляд, оставшийся на моей коже, поэтому бессознательно освободила одну руку, подняла ее и постаралась смахнуть эти сильные ощущения, проведя