Дорога в Зазеркалье. Маргарита Зирен

в душе подруги непокорной желая Страстно перемену. Считая эту чаровницу недотрогою суровой, свою Хранящую границу. Но, упрямство осудив безответственного

      Пса, Дина грозно зарычала. Когда б ведьма хохотала,

      Свои выпучив глаза.

      ведьма

      – Дразнит хворь твою, нахалка! Ох, и дерзкая мерзавка!

      Ну давай, ступай уж в хату, твоему я рада брату.

      А Дина думала, страдая, как закрылась дверь кривая:

      «Вломилось горе по весне. И Ником горе – это звать.

      И что же делать теперь мне? Остаётся, только ждать.»

      VIII

      В холодных сенях у старухи

      Цветы, замёрзшие в горшках, распускали

      О ней слухи, загоняя в сердце страх. «Жестока старая,

      Однако, чего за ней не замечал. И как не счастлива собака, у которой

      Здесь причал. Понятна стала грусть её, хозяйка ж нравом словно льдина. Но Спасу тебе я, Дина, солнце рыжее моё! Но что сказала мне она? Что хата Ужасом полна?» Думал Ник, садясь у печки, но, узрев свою на стенке

      Тень огромную от свечки, в миг взлетел на грязный стол,

      Изломав на нём тарелки. И, за страх себя кляня,

      Слез сконфуженно на пол.

      ведьма

      – Что находит на тебя?! Сё лекарство ценно тоже, я отвара тебе

      Дам. Так сигать, родной, не гоже, для мужчины – это срам.

      Ты лишь тени испугался. А если б «Сам» бы показался?

      Ник

      – А это кто ещё такой?

      «Не надо знать тебе, ге-ро-й.», – сказав, подала ему зелье:

      «Нет сего у докторов, пей настой мой для веселья.

      Пей, дружок, и будь здоров!»

      Ник

      – Слышал эту прибаутку. Но как зелье выдаст шутку,

      Где потом искать меня? С ног же свалит и коня.

      «А на кровати спи спокойно.

      Здесь тепло и так привольно. Пей и спать лягай

      Скорей, утро вечера мудрей.» – сказала ведьма простодушно.

      И выпил Ник отвар послушно, и уснул на месте сразу. Она же быстро

      На кровать перетащила его массу и перстень начала снимать. Но обожглась,

      Схватив себя за ухо, защиты ж вовсе не ждала. И перстень тряпкою

      Взяла, проклятья шамкая старуха. Но вдруг взбешённой стала

      Бабка, как возгорелась её тряпка. Как если бы брала своё,

      Но наглость гость имел её. И побрела, надев манто,

      Куда входить не смел никто.

      В просторной комнате глухой

      Убранство было побогаче. Но молвить стала там

      Иначе, присев смиреною рабой. И, окропив водицу кровью

      С подобострастием, с любовью начала обряд старуха,

      Вызывая злого духа: «Мой хозяин, снизойди,

      В круг магический войди и ответь

      Мне на вопрос.»

      дух

      – Отвечаю, это пёс.

      Не долго висла тишина и вновь нарушена она.

      ведьма

      – Шутки шутишь, повелитель? Но как перстень с него снять?

      дух

      – Если сам его отдать пожелает сей хранитель.

      Будет перстень тот твоим. Но совет я всё же дам,

      Заняться кем-нибудь другим, Ник тебе не по зубам.

      ведьма

      – Но