Город туманов. Тамара Клекач

на одну из кроватей. – Нет! Нет! Лизка!

      Она закрыла лицо руками и расплакалась. Тут даже майору невозможно было придраться. Реально искренно рыдала.

      Чародейка устало прикрыла глаза. Будь ее воля, она бы оставила девушку наедине с горем и коноплей, а разговор перенесла бы на утро, которое, как гласила народная мудрость, было мудренее вечера, но решать было не ей.

      – Успокойся! – раздраженно сказал Литвинов, убирая наручники. Он явно не относился к тем мужчинам, которых женские слезы могли сбить с толку. – Слезами ты подруге уже не поможешь. Успокойся, говорю! – прикрикнул он, и тембр его голоса стал еще неприятнее. – Королева вытерла лицо и, всхлипывая, посмотрела на майора. – Рассказывай, что знаешь!

      Девушка растерянно затрясла головой.

      – Ты сказала, что три дня не могла ей дозвониться, – сказала Гера. – Значит, во вторник ты видела ее в последний раз?

      – Да, на занятиях, – ответила Королева, смахивая слезы. – Вечером она мне звонила несколько раз, но я не слышала, а когда перезвонила, она не ответила. Это тогда… То есть она уже…

      – Чем же ты была так занята, что не услышала звонок лучшей подруги? – спросил майор, доставая блокнот и ручку. Королева молчала.

      – Таблетки толкала? – предположила Гера, вставая со стула. Королева снова промолчала, испуганно вращая глазами.

      Чародейка пробежала глазами убогую комнату общаги, по-девчачьи заваленную всяким хламом. Некоторые побрякушки просто не могли быть по карману студентке, получавшей смехотворную стипендию.

      Гера подцепила висевшие на настольной лампе бусы. Это был жемчуг, причем, качественный. Взгляд чародейки зацепился за большого плюшевого медведя, криво сидевшего на подоконнике.

      "Как банально! У молодежи нынче совсем нет фантазии!" – подумала она, вспарывая ему брюхо, десять раз до нее вспоротое и зашитое вновь.

      На пол посыпались пакетики с таблетками. Гера подняла один из них и, посмотрев на голубые кругляшки, кинула его майору. Одни же пакетик она незаметно положила себе в карман.

      – "Единорог", – констатировал он и поднял тяжелый взгляд на Королеву, обнявшую себя руками и смотревшую на таблетки исподлобья. – Предприимчивая девочка.

      – Здесь больше двадцати пакетиков, – сказала Гера, перебирая содержимое игрушки. – В каждом по десять колес. – Он посмотрела на Королеву. – Это более чем предприимчивость.

      – Откуда они у тебя? – спросил Литвинов.

      – Они не мои, – ответила девушка.

      – А чьи? Твоей подруги? Она их толкала вместе со своим парнем Сашей?

      – Сашка не ее парень, а мой, – фыркнула Королева.

      – А Сашка это знает? – спросила Гера. – Ты за это подругу убила? Твой Сашка был вовсе не твоим, а ее? Или хотел быть ее?

      – Я ее не убивала! – взвизгнула Королева, снова заливаясь слезами. – Мы просто вместе торговали и все! Она вообще сохла по своему преподу, а Сашка ее даже не интересовал!

      – Хорошо, Светлана, – сухо произнес Литвинов, – я тебе верю: верю, что ты любила свою подругу, что ты действительно не виделась с ней со вторника,