Марди и путешествие туда. Герман Мелвилл

избежать встречи.

      Немедленно наши паруса были свёрнуты, и, призвав Ярла, который несколько озадачился, повиноваться, я установил вёсла, и оба мы принялись грести, держась далеко в стороне от нашего прежнего курса.

      Я предугадал, что корабль являлся китобойным судном и, следовательно, с помощью оптики, которая его владельцам мгновенно приближала горизонт, нас, возможно, с корабля заметили, особенно учитывая то, что мы находились далеко к востоку от судна, и потому, что положение на закате является одним из самых благоприятных для того, чтобы зафиксировать отдалённый объект в море. Кроме того, наш парус был белоснежным и очень заметным. Безусловно, мы не могли быть уверенными в том, каково было это судно, но, независимо от того, каким оно могло бы быть, с моей стороны не было никакого желания пересечься с ним, поскольку это было бы довольно просто, и, если незнакомец оказался бы в пределах слышимости, да ещё при отсутствии у нас ресурсов, ничего бы не оставалось, кроме как связать наши судьбы с ним, тогда как я желал следовать только нашим курсом. Что касается Небожителя, то он задумчиво глядел через плечо, несомненно прося Небеса, чтобы мы избежали того, что было неотвратимо.

      Теперь, после более внимательного исследования, будучи вполне убеждёнными, что незнакомец, в конце концов, держал почти западный курс – правда, вдали от нас, – мы переставили наш парус, а поскольку наступила ночь, мой Викинг попросил меня, вторя моему же собственному любопытству, возобновить наш параллельный курс и далее так же следовать за судном с целью его более внимательного изучения, но без риска быть обнаруженными. Поэтому, осмелев, мы пошли под парусом.

      Но, чувствуя, что ветер был слабоват (что было в нашу пользу: преследовали-то мы, а не нас), да и учитывая совет моего товарища, мы добавили к парусам вёсла с готовностью сохранить наш прежний путь, хотя и держась слева от него самого.

      Когда мы подошли поближе, то стало ясно, что судно вовсе не китобойное, a маленькое двухмачтовое; короче говоря, бригантина. Его паруса были в состоянии необъяснимого беспорядка: стояли лишь фок, грот и кливер. Первый был очень изодран, а кливер был поднят до середины положенного места, где он праздно болтался от дувшего с гакаборта бриза. Судно непрерывно отклонялось от своего курса, то почти разворачиваясь бортом, то своей кормой.

      Совсем свернув наши паруса, мы прекратили грести и рассмотрели корабль в свете звёзд. Он всё ещё двигался из стороны в сторону, продолжая плыть под парусами.

      Немало напуганный зрелищем, суеверный Ярл больше чем уверился, что судно, должно быть, преследовалось какими-то охотниками за золотом. Но я сказал ему, что если это и так, то мы должны забраться на него, найти золото или деньги. В действительности, однако, я начал думать, что бригантина была оставлена своей командой; или, возможно, экипаж слёг от болезни и просто был неспособен к управлению судном.

      После долгой и тревожной разведки мы подошли ещё ближе,