Огненная печать. Илья Подольский

мой взгляд, – устало сказала Софья Харитоновна, – эта милая вещица похожа на детскую побрякушку. Надеюсь, Александр Иванович нисколько меня не осудит, если я подарю браслет Еве.

      За эту медленно и высокомерно произнесенную тираду я готова была ее расцеловать.

      – Не переживайте, – тут же протараторила Элеонора Марковна, – если хотите, я его у вас куплю. Ведь мне дико нравятся старинные вещи.

      А вот за эти слова я готова была выдрать у этой сухощавой мадам ее последние ресницы. Мне было просто необходимо вмешаться в их беседу.

      – Поздно! – всплеснула я руками, подошла к тете, и мне снова, второй раз за весь год захотелось ее поцеловать, а потом еще обнять. – Большое вам спасибо. Это самый чудесный подарок в моей жизни, тем более что он от тебя, тетя Соня.

      Старушка, разумеется, расчувствовалась, особенно от того, что я на миг перестала называть ее Софьей Харитоновной, и с радостью надела мне на правую руку это необычное и теперь самое дорогое для меня украшение. Элеонора Марковна завистливо поджала губы, после чего приняла равнодушный вид.

      Поначалу было не по себе от того унизительного положения, в котором мне пришлось оказаться, чтобы прямо-таки выхватить прекрасный браслет из этих, как говорит моя мама, малоодухотворенных рук. Удивительно, но тетушек даже не впечатлил тот факт, что украшение в древности принадлежало, быть может, самой красивой девушке всего сарматского племени. Наверное, они сочли подарок Александра Ивановича чем-то вроде шутки…

      Вскоре гости разошлись. Мама и я к одиннадцати часам вечера перемыли всю посуду. Ох уж эти праздники!

      Возвращение домой стало для меня в этот день сладостным явлением. За нами приехал папа. Он, как всегда всецело чем-то занятый, торопил маму, а она торопила меня. Мы спешно попрощались с Софьей Харитоновной и сели в папин автомобиль, который, набрав скорость, не церемонясь, стал обгонять другие машины, меланхолично колесившие по трассе.

      На улице стемнело, и в салоне автомобиля мелькал свет встречных фар, мгновенно срывавшихся в уже совсем близкую ночь. Я в роскошном одиночестве расположилась на заднем сиденье. Родители вяло и без интереса обсуждали планы на завтрашний день, говорили то о деньгах, то о самочувствии. Чтобы не заскучать, я перестала прислушиваться к их словам и задумалась над вопросом того загадочного профессора. И, возможно, если хорошо подумать, то скоро я узнаю наконец, верить мне в магию или нет. Кто ищет, тот всегда найдет.

      Переменчивое освещение, которое на пути домой навевало дорожную сонливость, позволило мне разглядеть на браслете расправленные крылья какой-то дивной птицы. Интересно, о чем думала сарматская девушка, надевая на руку это украшение? Кроме того, я заметила на внутренней стороне необычную для браслета круглую выпуклость, похожую на какую-то безупречную геометрическую деформацию. Соответственно с внешней стороны этот «чистый» (без рисунка) круг был немного вдавленным. Несмотря на эту странность, украшение не теряло своей роскошности.