Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки. Игорь Матрёнин

«сильно нетрезво» подошел к побледневшей «жертве искусства», швырнул ему на стол потерянный для него уже навеки «альбом» и, прохрипев «ху…ня твоя музыка!», выкатился прочь.

      Это как в славной сказке, милый мой читатель, мы столкнулись в данном необыкновенном случае с разбойником благородным…

      Поэт на Горбушке – жизнь проиграна?

      Уже и не знаю, не гадаю, не ведаю, смогу ли я когда-нибудь зарабатывать на чёрствый, честный хлеб единственным, что умею – петь свои самодельные песенки, заставляя неприкаянных людей забыть хоть на час, что жизнь тяжела, да к тому же ещё и так издевательски коротка…

      В общем, пока, как и раньше, тоскливо зависаю в ватном анабиозе на всяких игрушечных работках, которые сгодятся разве что для ленивого студента, а лучше – бодрого пенсионера.

      Эдаким вот вечным студентом меня и занесло на культовую Горбушку – место, куда я больше всего боялся попасть.

      Когда я подраненной, но свободною ещё рысью пробегал по длинным, шумящим «горбушечным» рядам в поисках редкого джазу, я невольно наблюдал эти пустые глаза продавцов, кричащих вслед бессмысленное и монотонное: «Фильмы, программы, игры!». Обрывки кошмарных разговоров, доносившихся до моих ушей удручали ещё больше: «Ну чё, как у тя сёдня продажи? Да ваще ни о чём!». Столько мрачной тоски читалось во взглядах местных торгашей, что я категорически решил тогда для себя – куда угодно, хоть в захолустный музыкальный магазин, муторно настраивать гитары, но только не на «Горба́»!

      Хотя необходимо «принципиально» отметить то, что, к примеру, Ад Руслана – это как раз нудно «торговать клавиши с барабанами», и именно сие для него самое последнее падение настоящего музыканта, почище даже игры в конченном «сидячем» кабаке.

      А я вот до одури боялся оказаться среди пресловутой торгашеской касты, что жаждет одного – «впарить», «втюхать» лоху-покупателю всё, что даже ему и нафик не нужно. Главное же – икона, фетиш, идол: ПРОДАЖА! А это немедленный «живой» навар на сегодняшнее вечернее пивко, подозрительную токсичную шаурму из засаленного ларька и, если повезёт, на ночку с соседкой по «благородному торговому ремеслу», а проще, мясистую тёлку, что через две палатки уже неделю, вздыхаючи, эротически посматривает украдкой на мощную фигуру коллеги по цеху.

      А надо сказать, все они, «горбушечники», как на подбор, с могучими спинами, борцовской грудью и «бицухами» штангистов-олимпийцев. Правда, всё это великолепие всегда украшает увесистое пивное брюшко, как бы довершая образ, теперь становящийся почти совершенным в глазах местных любвеобильных дам.

      Со временем я стал с лёгкостью понимать по едва уловимым томным взглядам и знакам обоих полов, кто и с кем уйдёт сегодня в тёмную ночь на станции «Багратионовская».

      А ещё они крайне хитры, жадны и завистливы, словно подземные тролли, о чём и я был заботливо предупреждён своим матёрым боссом, дабы я не вздумал делиться с ними счастливой вестью о свежепроданном товарце.

      Вначале «дебютный залёт»