Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки. Игорь Матрёнин

товарищем и «суперполторашкой» такой «са́рзы-ва́рзы», что она даже без этикетки. Наверное, так и продается. Пивом, разумеется, вульгарно тащит на весь вагон.

      Вкратце обозначенный теперь уже для нас, всех праздно любопытствующих, «нетвёрдый» мужик, чуть заползая в «теплушку», говорит по мобиле очень бодрым, но жутко наигранным тоном, поскольку дико пьян, и утомительно сосредотачиваться уже чрезвычайно сложно.

      А текст, на секундочку, такой: «Алё, Алла Андревна, слушаю!». Буквально через минуту его язык как-то почти перестает справляться со своей непростой работой, причём «Алла Андревна» изумительным образом становится Елизаветой Борисовной, и я слышу уже не такое бодрое: «Врут! Врут, Елизавета Борисовна! Работа выполнена, да, выполнена… На десять (!) процентов выполнена, да… Когда я нужен? Через два часа, нормально? Всё, лечу!».

      Далее на весь несущийся куда-то, наверное, на Луну состав раздается гогот этого «искромётного работничка» и его такого же «конкретно-достойно вдетого» приятеля, и начинаются гордые бахвальства про то, как он «ловко обманул» свою легковерную начальницу.

      Причём, совершеннейшим образом непонятно, приедет он на самом-то деле или даже «никто и не собирался никуда спешить». Но в любом случае «волшебный» дядька в силу полуобморочного опьянения не осознаёт, конечно же, что, как минимум, он уже уволен.

      Военруки

      Кто-нибудь вообще помнит, что существовали «допреж» такие инопланетные существа – военруки? Нет? Придется, видимо, великодушно просвещать. Как правило, все они патологически «параноидальны». Причём каждый по-своему и остро индивидуально.

      Первый наш «бравый военрук» как-то особо не запомнился, поскольку был довольно обычным психом с вечно красной мордой. Чего-то всё орал невпопад, пыжился и ужасно боялся показаться неубедительным и слабым. «Красно-казарменных» годиков ему настукало к тому времени, полагаю, аж под шестьдесят, и задержался он в нашей дикой школе совсем недолго. Наверное, перешёл в какие-нибудь «начальники овощного склада», очень уж это ему подходило.

      Но вот второй и последний, незабвенный Геннадий Александрович был человеком, ну, совершенно уж замечательным. Скорее всего, он был чуточку «слегка не в себе», но его небольшое сумасшествие проявлялось как-то душевно, что ли, беззлобно и очень смешно. Такие чудаковатые люди рождаются с зачатками юродивых и в глазах обычного «правильного» люда они, без сомнения, «чокнутые».

      Ну, маленький пример для затравки: во время занятия мы с замиранием дыхания ожидали, когда начнется «стандартная дурка» и никогда не разочаровывались в нашем фантасмагорическом Геннадии Александровиче.

      На этот раз он «плавно» вёл повествование о некоем «военном человеке», который, то ли ошпарил жизненно важные оконечности, то ли «капелюшечку» шибануло его, сердешного, током. В общем, реакцию бойца-растяпы на постигшую его напасть наш любимый военрук проиллюстрировал такими отчаянными телодвижениями и гримасами, что это выглядело бы полным перебором