Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки. Игорь Матрёнин

с трудом, ибо обладали настолько специфическими запахами и вкусами, что описывать я их не буду и милосердно пощажу ваши эстетические запросы и элементарный аппетит. Всё это «аристократическое» закусывалось в лучшем случае «аскорбинкой», а в варианте самом отчаянном и тупиковом – «закуривалось» Беломором. В общем, у нашей сплочённой группы имелось увлекательное и долгосрочное занятие этим зимним снежным вечерком.

      А вот группа, состоящая всего из двух участников – небезызвестного Додика и его приятеля, приблизительно такой же комплекции, была резонно направлена в самый опасный район города, курировать некое питейное заведение, практически шалман, где регулярные драки и поножовщина уже не трогали даже местных ментов, давно плюнувших на этот безумный вертеп. Скажу честно, фик бы я пошёл в это милое заведение, а тем более стал наводить там «комсомольский» порядок – суицидальное во мне развито крайне умеренно.

      Эти же два обормота, то ли по совсем уж скудости ума, то ли из-за гипертрофированной гражданской ответственности, проникли внутрь и по-свойски уселись в глубине тёмного зала. В насмерть прокуренном помещении сидели жуткие существа в наколках и золотых зубах и периодически опрокидывали стаканы с подозрительно пахнущей жидкостью, выдававшейся здесь за водку. Мерный гул зловещих разговоров периодически прерывался гортанными матерными выкриками, и тогда кто-то отчаянно вскакивал, и начиналась лёгкая потасовка, которая заканчивалась вначале парой тычков в грудь оппонента. Но минут через сорок напряжение в забегаловке неминуемо достигало точки извержения вулкана, и вот уже бутылка из-под коварной «беленькой» по-вестерновски легко разбивалась о чью-то клишировано бритую черепушку, и начиналась настоящая бойня с резнёй и погромом. Ну, короче, самый, что ни на есть, босяцкий отрыв, зачем, собственно, такие люди сюда и приходят – отдохнуть.

      Видя, что зыбкая ситуация окончательно вышла из-под его комиссарского контроля, очаровательный Додик предпринимает крайне нестандартный шаг, который и прославит его впоследствии в глазах изумлённых современников, а грозное имя его останется в веках, как символ парадоксального и запредельного. Он отважно решает спасти положение и очень отчётливо, низким глубоким и самоуверенным голосом бывалого шерифа произносит: «Эй, тихо все, успокоились!». Внезапно, в один миг наступает гробовая тишина, бродяги и убийцы всматриваются в бездонную ночь кабака и не могут разглядеть во мраке, кому принадлежит сей могущественный повелительный глас. В некотором недоумении аборигены решают на всякий случай подчиниться человеку из Тьмы, который запросто мог оказаться влиятельным авторитетом, и затихают. Постепенно возобновляется пугающее пьяное бормотание, редкие выкрики и рядовые потасовки, но сегодня здесь никого уже не зарежут… Так велел Додик…

      Не думал и даже не гадал я узнать что-то о судьбе главного героя этой маленькой водевильной повести после нашего выпуска, но узнать всё же пришлось…

      На