Танец с зеркалом. Эльдар Сафин

партия Меньшикова…

      – Я даже знаю, кому это дать, честолюбцев в труппе хватает.

      – Отлично! В разработке покажем елизаветинские времена – художникам необходимо объяснить, чтоб парики, расшитые камзолы… техника танцоров в стиле барокко…

      – «В стиле барокко?» – изумленно переспросил Мариинский. – Как это?

      – Ну вы же профессионал, придумайте, – небрежно махнул рукой гость. – Высокие прыжки, полагаю… И реприза наимощнейшая: Екатерина, Крым, медный всадник, классицизм…

      Мариинский хмыкнул, но ничего не сказал.

      – Вторая часть спокойная и величественная, – как ни в чем не бывало продолжал «менеджер». – Глинка и его «Жизнь за царя». Потом…

      Гость задумался.

      – Тут масса всего. Должны звучать пушки войны двенадцатого года и штуцера восстания декабристов; звенеть рельсы Царскосельской железной дороги и радостный хор отмены крепостного права.

      – Хор?

      – Не придирайтесь к словам, коллега. Поставьте кордебалет, массовку. Тем будет много и разных, но они должны перетекать друг в друга: Чайковский, «Могучая кучка» – и Штраус, обязательно Штраус!

      – То есть, вальс предусмотрен?

      – Что вы, что вы – конечно, конечно! И подумайте о танцовщице! Кого из балерин вы видите в роли партнерши Петербурга?

      – Боюсь, только Терпсихору, – рассмеялся мэтр.

      – Хм. А это мысль… Но согласится ли она? – «менеджер» почесал в затылке.

      – Вы серьезно?

      – Более чем, дражайший мой, более чем! Заканчиваем до-диез минором раннего Рахманинова и переходим к третьей части.

      – Второй акт?

      – Думаю, да. Двадцатый век пишем в форме рондо: Петербург-Петроград-Ленинград-Петербург. Начинаем с «Тоски» Пуччини…

      – Пуччини?! Но почему?

      – Ах, mon cher, ну как вы не понимаете. «Балтийский мрак с тоскою италья-ан-ской», – пропел неожиданно чистым баритоном гость. – Северная Венеция накануне перемен. Черная Пальмира на перекрестке миров…

      – «Черная Пальмира» – это из другой оперы, – возразил Мариинский.

      – Согласен, увлекся. Но все равно про наш с вами город.

      – Наш с вами?

      – Конечно, – насупился «менеджер». – Я здесь чувствую себя как дома.

      – Ты везде как дома. Вернемся к балету.

      – Да! Так вот, дальше Петроград – корабли, Андреевские стяги…

      – Предлагаешь, чтоб корабли танцевали тоже?

      – А есть подходящие? – полюбопытствовал гость.

      – Ну… – смутился Мариинский.

      – Решим по ходу. Один корабль точно будет нужен.

      – Крейсер «Аврора», – понял деятель искусства.

      – Именно. И от его аккорда начинается тема революции. Музыка Прокофьева, в костюмах преобладает красный цвет, в хореографии – элементы модерна…

      – Принято.

      – Я знал, что мы поймем друг друга. В середину предлагаю вставить наконец-то Шостаковича. Вот это «Пам! Пам! Па-пам-пам!» ничем нельзя заменить. Даже комментировать не буду, уже столько