Все началось с нее (сборник). Светлана Алешина

настоящий принц из сказки, – проговорила она. – Прямо как в кино. У меня таких ухажеров еще не было. Если бы Кики… ну, та, которая назвала тебя стариком, увидела, какой ты крутой, она бы в обморок упала от зависти. Зато у нее знаешь какой парень скряга – на бутылку пива не раскошелится!

      И, сделав небольшую паузу, Николь неожиданно спросила:

      – Может быть, зайдешь ко мне?

      – А твои родители не будут в шоке от посещения принца? – поинтересовался Панаев.

      – Мамы дома нет, она на даче. А папа в командировке, – простодушно призналась Николь.

      И они пошли к ней. Николь с родителями жила в двухкомнатной квартире, довольно бедно обставленной. Мебель советских времен, по стенам в гостиной развешаны семейные фотографии… Пока Сергей разглядывал выставку родственников, Николь пошла на кухню ставить чайник.

      Жилплощадь была в их полном распоряжении ввиду отсутствия старшего поколения. И когда Николь вошла в гостиную, Сергей, оторвавшись от созерцания портретов на стене, с жадностью набросился на нее. Но она, ловко увернувшись, снова побежала на кухню, на ходу расстегивая кофточку.

      И вот он уже судорожно запирает дверь на замок и цепочку на случай непредвиденных обстоятельств, проходит на кухню. Николь стоит у задернутой шторы в розовой комбинации. Глаза ее подернуты грустью, за окном слышен шум отъехавшего автомобиля, видны блики уличных фонарей, отражающихся в окне квартиры. Она опускается на колени и, робко улыбаясь, смотрит на него. Просвечивающая комбинация позволяет видеть ее хрупкое тело и соблазнительные круглые ягодицы. Он поднимает ее на руки, проводит ладонью по ягодицам и нежной ложбинке между ними, а потом опускает ее на пол.

      – Холодно как-то, – говорит Сергей.

      – Я зажгла газ на плите, сейчас будет теплее.

      Николь отползла назад и протянула к нему руки.

      – Иди сюда, – позвала она его. – Рядом со мной тебе будет теплее.

      Газ еще не успел нагреть помещение, но что-то горячее и томное уже разливалось по его телу. Она обняла его шею и, озорно шепча, спросила:

      – Тебе кофе или чай?

      Что-то в ее голосе было от робости, а что-то такое, от чего в нем закипала настырная мужская страсть.

      – Все равно, – ответил Панаев.

      Его сильная рука уже скользила по длинным точеным ножкам юной красавицы. Она поднималась все выше и выше, грубо ощупывая округлые бедра и маленькую грудь. И вот его пальцы коснулись африканских косичек, унизанных какими-то стекляшками. Они были жесткие на ощупь и неприятны для осязания. Наверное, это отразилось в его взгляде, и скромная девичья робость проскользнула в больших глазах розовощекой школьницы.

      – Распусти волосы, – попросил Сергей.

      Николь поправила выбившуюся прядь. Для неформалки она и впрямь была какой-то запуганной.

      – У нас еще полно времени, – она отклонила его руку. – Попьем кофе.

      – Нет, сначала распусти волосы.

      Его голос, ставший вдруг властным, водопадом обрушился на нее. Ему даже показалось, что Николь уже пожалела о том, что пригласила случайного человека