Хроники карантина. Татьяна Демьяненко

выход подруги на улицу в соседнем дворе. Здесь жили в тесноте, да не в обиде мы четверо: мама и папа, я и сестренка. В кухне зимой за окно ставили кормушку, к нам прилетали воробьи и синицы, частые гости спали здесь на раскладушке (а кто-то однажды даже на кухонном столе), здесь играли в лото, карты, лепили пельмени, сидели при «веере» за керосинкой, в общем вели активную светскую жизнь. Совмещенный санузел выглядел, как я сейчас понимаю, удручающе, у нас не было ни горячей воды, ни колонки, зато в пятидесяти метров от дома находилась общественная баня, в которой я близко познакомилась с разнообразием женского мира.

      Орехи мы кололи дверью, ведущей в кухню: кладешь орех в уголочек и медленно закрываешь дверь, чтобы орех лишь надломился, но не превратился в труху. Некоторые орехи не поддавались. Когда бабушка еще работала, папа часто уходил читать в ее комнату, стены были толстенные, ни разу в жизни мы не слышали ни одного из соседей, при необходимости мы вызывали папу в комнату, колотя по смежной стене, на которой висел ковер. Уроки я делала, лежа на полу на животе, под громко работающий телевизор. У меня совершенно отсутствовало личное пространство территориально, но было его более, чем достаточно психически. Совсем иначе было в другом доме, в котором прошла часть моего детства – доме маминых родителей. Дом казался громадным, комнатам просто нет числа, по дому можно бегать. Был и двор с множеством хозяйственных построек. Не было одного – места (разве что в тайнике за гаражом), где я чувствовала бы себя в безопасности.

      Сидя в чужой квартире, я возвращаюсь в маленькую счастливую обитель моего прошлого, но одновременно, в источнике ее света виднеется гигантская тень просторного, но пугающего дома. И мне все сложнее и бессмысленнее отделять одно от другого, я пытаюсь оставаться здесь, в настоящем.

      Вчера мы полчаса сидели на лавочке у дома. Это могло стоить нам двух месяцев аренды. Любопытно примерять, какую цену я сейчас готова платить за кусочек внешнего мира.

      Сегодня я испеку блины. С блинами, точнее блинчиками, я в семье практически первопроходец. Мама, конечно, пекла блины: на воде и иногда без яиц. Я много лет не решалась подходить к блинной сковородке, внушая мужу, что блины не поддаются женщинам. Однажды его не было дома, а мне очень сильно хотелось блинов. И понеслось. Я нашла в этом грандиозное медитативное удовольствие: теперь я, а не мама, отгоняла прибегавших на запах раньше времени, зато сама могла съедать все скомканные блины без очереди под видом спасения продуктов и оберегания близких от неликвида. Сейчас мама печет блины по моему рецепту (яйца, яйца и снова яйца, молоко, чуточку воды, мука, сахар, соль, растительное масло).

      Мои сегодняшние блины будут начинены рисом с белыми грибами, засушенными и собранными собственноручно, в те времена, когда лес еще не был вне закона. Если у вас есть специальный пропуск для передвижения по городу, приходите на чаепитие. Маска и перчатки не обязательны.

      То,