Встань и иди. Николай Кикешев

наш друг! Как ты мог подумать такое! – перешла в атаку Надя.

      Григорию очень хотелось поверить в это спасительное вранье. Если согласиться с ним, то не придется разводиться с женой, которую любил. Развод – это пятно на биографии офицера спецназа и коммуниста. Ему стало стыдно за свою несдержанность, и он примирительно спросил:

      – Так что же ты молчала?

      – Так ты сразу руки распустил!

      – Прости.

      Чтобы загладить свою вину, он начал целовать ее в щеки, которые только что с ненавистью хлестал. Постель примирила их окончательно.

      Но как ни старался Григорий выбросить увиденное из памяти, ничего не получалось. Закрывая глаза, он вновь видел Надежду, выбегающую из комнаты Быстрова, торопливо запахивающую на ходу халат. В одночасье исчезла радость безмятежной любви. Душа заболела подозрением в неверности. Только в служебной круговерти, в общении с подчиненными приходило успокоение, затихала душевная боль. Так все и тянулось. Наступили майские праздники. Стояло чудесное утро. Яркое солнце согрело землю, и она парила. После долгой зимы со свирепыми забайкальскими ветрами и метелями уже не верилось, что снова наступит весна. Григорий стоял на крыльце гостиницы, наслаждаясь солнечным теплом, полной грудью вдыхал пахнущий прелыми листьями и разогретой землей воздух. Из блаженного полузабытья его вывел звонкий женский голос:

      – Привет, землячок! С праздником! – ласково улыбнулась ему соседка по общежитию Людмила Козырь. Она тоже была родом из станицы Крымской. Ее муж, прапорщик, погиб нелепой смертью: его задавил обледеневший прицеп, в который жильцы сбрасывали мусор. Пытаясь подцепить его к машине, не смог удержать на скользком склоне и угодил под колеса.

      – И тебя – с Первомаем! – ответил Григорий приветливо.

      На ее веснушчатом лице вдруг заиграла вызывающая улыбка:

      – Смотрю я на тебя, Гришка, и удивляюсь. Всем хорош мужик, да жену себе выбрал никудышную.

      – Чем же тебе моя Надя не сподобилась? – настороженно спросил он.

      – Твоя Надька – стерва. С Быстровым любовь крутит. Я сама видела, как она ночью к нему шастает. Да и днем не стыдится в его комнату захаживать, когда тебя нет. Значит, твоего не хватает. Иначе чего бы это баба к чужому мужику приставала? В городке все об этом говорят. Я прекрасно слышала, как ты свою непутевую женушку колотил за поруганную любовь. Я тебе, Гриша, так скажу: если баба родилась потаскухой, как ты ее ни карауль, все равно не укараулишь. Обязательно в чужую постель вскочит, как вредная коза в соседский огород. На нее уже все пальцем тыкают. Своими ушами слышала, как комбриг как-то офицеров распекал: «Что вы на меня уставились, как на жену лейтенанта Бокова».

      После этих слов Григорий уже не разбирал, что дальше говорила землячка. В голове нарастал шум, в котором грузно ворочалась тяжелая мысль: «Значит, не будить ходила Быстрова моя женушка, а в постель к нему! А я-то, дурак, уши развесил! Надо мной