Туман и Молния. Книга VI. Ви Корс

ни другой не хочет сдаваться. «Как в последний раз» – смешно, ведь так и есть. Бой затягивается, два доведённых до отчаяния человека, уже просто катаются в пыли арены, яростно вцепившись в друг друга. «Чёрные»… Инстинкт самосохранения, не даёт им сдаться. Они воины.

      – Пощади их! – наконец оборачивается она к нему, с мольбой в глазах и голосе. – Отправь в лагерь пленных, на каторгу, только не заставляй одного из них убить другого. Они честно сражались, и равны по силам!

      На что она надеется? Что в лагере пленных они дождутся освобождения. Что за ними придут «свои». Большей глупости и быть не может! Никогда «чёрным» не отбить потерянные позиции. И те, кто попал в плен, обречены. Какая разница? Умереть сейчас, или медленно и мучительно сгнить на каторге.

      Он делает знак, и оба пленника покидают арену живыми. В порыве благодарности она прижимается к нему, обнимая:

      – Спасибо! Спасибо! Спасибо!

      Он стоит, едва сдерживая, такую глупую и неуместную сейчас победную ухмылку, с внешним безразличием принимая её благодарную нежность. И когда она легко дует ему в ухо, уворачивается с деланным недовольством:

      – Ну что за глупая привычка!

      В ответ она улыбается заискивающее, ожидая чтобы он улыбнулся тоже. Сейчас он повалит её прямо здесь, на балконе, и плевать ему, что ей будет жестко лежать распластанной на каменных плитах пола. И она поймёт, как он на самом деле любит её. Нет.

      И он, развернувшись, уходит. Раздает какие-то указания своим советникам, полностью игнорируя её, при этом спиной постоянно ощущая и ловя её присутствие, зная, что она рядом, и послушно идёт за ним.

      Воинов повесят этим же вечером. Впрочем, она об этом не узнает. Она никогда не интересуется дальнейшей судьбой «помилованных».

      Его мысли метаются в голове как птицы в клетке.

      Хрен бы она всадила нож в Арела! Всем нравится Арел! Все выбирают Арела… И Никто… О-о-о! Только не это!

      «– Иди сюда. Сделай это. Может тебе станет легче если ты трахнешь меня. Свою головную боль…»

      Не-е-ет! Не думать об этом! Совсем не думать!

      « -Ты пахнешь, могилой…

      Нет, правда, тебе никто раньше не говорил? Арел не говорил?

      Нет! На самом деле, хорошо, не могилой, я плохо выразился, землёй, сырой землёй, ну как будто ты спустился в погреб, там такой же запах…

      И Лису кажется, что Никто на минуту задумывается и потом соглашается:

      – Странно, я никогда не думал об этом, а ведь я полжизни прожил под землёй… Но, лучше не вороши моё прошлое. Хвати ворошить моё прошлое…

      И Никто склоняется над ним…

      «Не вороши моё прошлое. Хвати ворошить моё прошлое…»

      И Лис не замечает, как неосознанно хватается за ухо, закрывая его ладонью.

      Он несмело проводит рукой по татуированному бедру. Он ощущает неровности, лёгкие выпуклости рисунка, там, где видимо кожа была пробита глубже, чем надо. Или такие едва ощутимые выпуклости образуются тогда, когда краска по какой-то причине «выходит»