Ошибка природы (сборник). Светлана Алешина

и нам с Машей там явно не было места. В этом океане все было занято ушедшим Гордоном.

      Может, она и хотела бы обсудить это со мной, но только не при Маше!

      Маша же, хотя и чувствовала, что выступает сейчас в роли непреодолимой преграды для потока Сониной откровенности, предпочитала делать вид, что на самом деле ничего не понимает, и мы просидели так довольно долго.

      Начинало темнеть – с такой неумолимой быстротой, на которую способны лишь ноябрьские вечера. Не успеваешь оглянуться – как уже наступает вечер.

      Поняв, что все мои надежды на Сонину откровенность тщетны, я поднялась.

      – Наверное, сегодня разговора у нас не получится, – предположила я. – Вам не до меня…

      Соня подняла на меня полные невысказанной мольбы глаза и проговорила:

      – Да, пожалуй, сегодня я не готова. Но я провожу вас.

      – Что вы, зачем? – перепугалась я.

      – Нет, мне надо прогуляться.

      Я поняла, что ей хочется со мной поговорить, так же, как и мне с ней. Но при Маше она на откровенность не решается.

      Поэтому я пожала плечами и сказала:

      – Что ж. Пошли прогуляемся по свежему воздуху.

      На пороге я обернулась и бросила на Машу пристальный и быстрый взгляд.

      Она сидела, смотря в сторону, и кусала губы. В ее глазах застыла обида и печаль.

      «Странная она все-таки девочка, – подумала я. – Понять ее совершенно невозможно…»

      Глава 7

      На город опускался голубой вечер. Соня шла, как сомнамбула, немного замедленным шагом, глядя прямо перед собой и ничего не видя. Кроме Гордона. Я это знала. Она еще не осознала до конца, что колодец горя глубок, но уже проваливалась в него.

      – За что его убили, Саша? – неожиданно произнесла она хриплым шепотом, чтобы не закричать. – За что?..

      Она остановилась, не в состоянии больше двигаться, прислонилась к стене и прижала ладони к вискам.

      – Осторожно, стена вас испачкает.

      Она посмотрела на рукав, быстро вобравший в себя побелку, и выдавила улыбку:

      – Какая разница?

      В принципе, я понимала ее. Она отряхнула рукав – не до конца, потому что ей было наплевать, что он испачкан.

      – Соня, что произошло тогда в театре?

      Мой вопрос прозвучал слишком резко. Она дернулась как от удара и беспомощно подняла на меня глаза. Глубокая морщинка недоумения прорезала ее лоб, придав сходство с брошенным посереди улицы ребенком.

      – В театре? – переспросила она. – Ах да… В театре. Маша вам рассказала про наш театр? Только там ничего не произошло. Просто все развалилось. Была весна, и в головах у всех бродила любовь. У меня тоже. Театр погиб, только и всего. Но ведь он не живое существо, правда? Поэтому никто его не оплакивал… Впрочем, это не имело отношения к Андрею. Ах, Саша, как больно, что я его… О господи!

      Она подняла глаза, полные слез, к небу, пытаясь скрыть их от меня.

      – Я его больше никогда не увижу? – прошептала она, закусывая губы.

      Что ей сказать? Ничего, да и к чему! Трагическая формула потери еще действовала