Замок лорда Валентина. Роберт Силверберг

бойницами.

      – Врата Фалкинкипа, – возвестил Шанамир, – восточный вход в Пидруид. Мы въезжаем в столицу. Одиннадцать миллионов душ, Валентин. Здесь можно встретить все расы Маджипура, не только людей: скандаров, хьортов, лиименов и всех прочих. Говорят, есть даже меняющие форму.

      – Кто это?

      – Древняя раса, аборигены.

      – Мы называем их как-то по-другому, – неуверенно проговорил Валентин. – Метаморфы, кажется?

      – Да. Это одно и то же. Я слышал, что на востоке их называют именно так. Ты знаешь, что у тебя странный акцент?

      – Не страннее твоего, приятель.

      Шанамир засмеялся.

      – Мне твой акцент кажется странным, а у меня его вообще нет. Ты как-то чудно выговариваешь слова. «Мы называем их метаморфами», – передразнил он. – Вот как это у тебя звучит. Так говорят в Ни-мойе?

      Валентин только пожал плечами.

      – Я боюсь этих меняющих форму, – продолжал Шанамир, – метаморфов. Без них планета, наверное, была бы счастливее. Шныряют вокруг, имитируют других, творят зло. По мне, пусть лучше остаются на своей территории.

      – В основном они так и поступают. Или я ошибаюсь?

      – В основном. Но говорят, что хотя бы несколько их живут в каждом городе. Замышляют неведомо какие пакости для всех нас.

      Шанамир наклонился к Валентину, схватил его за руку и серьезно посмотрел ему в лицо.

      – Их можно встретить где угодно – скажем, глядящими на Пидруид с гребня горы в жаркий полдень.

      – Значит, ты считаешь меня метаморфом в другом обличье?

      Мальчик хихикнул:

      – Докажи, что это не так!

      Валентин прикинул, каким бы способом продемонстрировать свою подлинную сущность, ничего не придумал и скорчил страшную гримасу: растянул щеки, словно они были резиновыми, свернул рот в сторону и выкатил глаза.

      – Вот мое настоящее лицо, – сказал он. – Ты разоблачил меня!

      Оба засмеялись и через врата Фалкинкипа въехали в Пидруид.

      В самом городе все казалось еще более древним. Дома были выстроены в любопытном стиле: стены изгибались наружу и выступали над крышами, крытыми растрескавшейся, местами расколотой черепицей, поросшей сеткой сочной низкой травы, густо пробивавшейся сквозь трещины.

      Над городом висел тяжелый туман, было темно и холодно. Почти в каждом окне горел свет.

      Главный тракт все сужался, пока наконец не превратился в очень узкую, но все еще идеально прямую улицу, по которой Шанамир повел своих животных. От нее во все стороны отходило множество других улиц, заполненных народом.

      Всякая толпа была чем-то неприятна Валентину. Он не мог вспомнить, попадал ли он когда-нибудь в окружение такого множества людей. Они почти вплотную приближались к животному, толкались и пробивали себе дорогу локтями – толпа носильщиков, торговцев, моряков, мелких разносчиков, людей с холмов, которые, подобно Шанамиру, привезли на рынок животных или продукты, путешественников в нарядных плащах с яркими вышивками