Стрекозка Горгона. 1828 год. Елена Гостева

цыганам рты затыкать умеет. Он уже получал наслаждение от сей картины, наблюдал с интересом. Решил порасспросить:

      – А Вы не боитесь сами лечить коня? Где этому выучились?

      За неё ответил поручик, по-французски, наверное, чтобы не поняли цыгане:

      – У Танюши с детства любимым занятием было лечить кого-нибудь: людей, кошек, собак, лошадей. Даже стрекозок лечила, – добавил он с неким ехидством, на что-то намекая, но девушка бросила укоризненный взгляд, и он, зажав улыбку в уголках губ, продолжил более серьёзно. – И, представьте, все, за кого она бралась, выздоравливали!

      – И стрекозы? – уточнил капитан.

      – Иногда и стрекозы, – широко улыбнувшись, ответил Лапин. – Если мы с Николаем, её кузеном, предварительно не разрывали их пополам.

      Девушка вздохнула и снисходительно покачала головой, как это делают дамы, наблюдая за детскими шалостями: мол, что с них взять, малы да глупы ещё. Вот она выпоила всё, потрепала коня по шее и приказала мужику, что помогал ей:

      – Всё, заводи в стойло! – Повернулась к господам офицерам, пригласила. – Пойдёмте в дом. Буду очень признательна, если подождёте, пока я переоденусь.

      Она, хлюпая растоптанными, не с её ноги, башмаками, направилась к боковой двери, а Сергей повёл Лужницкого через парадный ход. На лестнице их встретила женщина в коричневом платье с закрытым воротом не старше сорока лет, высокая, худощавая, очень похожая на Татьяну, с такими же большими зеленоватыми глазами. Лужницкий чуть не сказал комплимент по поводу внешности, мол, она не хуже дочери выглядит, но вовремя вспомнил, что Лапин называл невесту сиротой, а женщина, стало быть, её тётя. Анастасия Павловна провела офицеров в гостиную, предложила присесть.

      Всеволод Аркадьевич с любопытством оглядывался. Всё, как и положено в гостиных, разве что мебели маловато, несколько пустым огромное помещение кажется. Рояль с раскрытыми нотами, диваны, кресла, возле них столики журнальный и шахматный. Бирюзовый штоф с неброским узором на стенах, кисея на окнах. Поразило обилие света, поскольку окна были и справа, и слева, то есть с юга и с севера. Присмотревшись к потолочным матицам, переходящим в полукруглые арки и колонны, к лепнине по стенам и потолку, в каждом углу разной, сообразил, что здесь поначалу было несколько небольших комнат, которые соединены в одну большую. Чтоб потолок не провалился, стены убирали не полностью, превратили их в красивые колонны. Благодаря этому в помещении получились уютненькие ниши, словно отдельные уголки для интимных бесед.

      Заметив, как капитан оглядывает обстановку, Анастасия Павловна пояснила, что ремонт недавно закончили, а новой мебелью ещё не обзавелись. Ремонтом Серёжа занимался, ну а мебель, портьеры и всё другое уже Таня, хозяйка, по своему вкусу должна подобрать.

      – Лапин? – изумился Лужницкий.

      – Ну да. Мы с Танюшей планируем жить здесь, почему бы и не подготовить дом для самого себя? – весело ответил юноша и похвалился. – Здесь-то, впрочем, только лишние перегородки убраны, и всё. Зато спальню я более