Хит сезона (сборник). Светлана Алешина

мной перемены. – Какие вопросы?

      Я усмехнулась зловеще.

      – Вопросы, необходимые для полного выяснения обстоятельств совершенного в театре убийства! И предупреждаю тебя об ответственности за дачу ложных показаний. Какого черта ты мне тут битый час лапшу на уши вешаешь? – спросила я. – Дружка своего выгораживаешь? Я же дала тебе шанс! Ты им не воспользовался. Теперь все это очень похоже на укрывательство!

      Ромка даже рот раскрыл от удивления, на меня глядя. Валера хлопал глазами и что-то напряженно соображал, быстро трезвея. Он явно принимал меня за опера из милиции, чего я, собственно, и добивалась.

      – А… Меня уже допрашивали… – пробормотал он, растеряв всю свою наигранную агрессивность и высокомерие. – Я рассказал все, что знал.

      – Во-первых, – заявила я, – ни с каким сапожником ты драться не собирался. Это ты наврал.

      Валера густо покраснел.

      «Угадала!» – поняла я.

      – Во-вторых, – продолжала я, – почему ты ничего не сказал про своего дружка – Арнольда Салько?

      Тут он так вытаращил на меня глаза, что мне это показалось даже неправдоподобным – таких больших глаз просто не бывает!

      – Салько? – пробормотал он. – Но мы с ним даже незнакомы!

      – Продолжаешь упираться! – сказала я. – Отлично! Этим мы еще займемся, я тебе обещаю! А теперь быстро отвечай на вопросы, не думая! Какая сцена в спектакле шла в восемь часов?

      – Пьянка в кабаке Ауэрбаха! – без малейшей запинки ответил он.

      Я тут же скисла. Его ответ разрушил все мои надежды поймать Арнольда в ловушку. Если шла сцена в кабачке, то Салько должен был в ней участвовать. Мефистофель показывает там всякие фокусы с вином, песню, кажется, поет…

      Но как же это могло быть, ведь я сама видела его в квартире, где он душил свою жену! Ничего не понимаю…

      – Только я никакой не приятель Арнольда Салько! – заволновался Валера, видя, что я задумалась. – Он вообще ни с кем не дружит…

      Он вдруг запнулся, и я не пропустила это мимо ушей.

      – Кроме? – спросила я.

      Валера смутился окончательно.

      – Кроме дяди Васи, – выдавил он из себя. – Которого убили сегодня.

      – Ах, вот как! – воскликнула я. – Отлично! Сейчас мы поедем к тебе, дружок. Там ты все и расскажешь. И поверь мне, нам очень пригодятся и наручники, и плетка, и резиновая дубинка.

      Валера вдруг вскочил и, уронив стул, бросился к выходу на улицу. Ромка дернулся за ним, но, услышав мой смех, остановился.

      – Куда он? – спросил он взволнованно. – Он же убежит! Я догоню.

      – Не советую! – сказала я, смеясь. – Нос тебе он точно разобьет. Представляешь, каким ты домой заявишься – пьяный, нос распухший, рубашка в крови. Кошмар! Что мама скажет?

      – Да нет матери сейчас дома! – обиделся почему-то Рома. – Уехала она к бабке в деревню. У-е-ха-ла! Один я сейчас дома живу.

      Про отца я говорить ничего не стала. Раз он сам про него молчит, словно его вообще не существует, значит, и говорить не о чем. Вернее – не о ком.

      Я заметила, что стоит он покачиваясь, и вздохнула. Вот еще