Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи. Ташендаль

взволнованное, одной рукой придерживает увесистую спортивную сумку, второй – машет мне, то ли подзывая, то ли приветствуя.

      Выбравшись из толчеи, я подбежал к старому другу:

      – Привет. Можешь ты мне объяснить, что здесь прои…

      – Потом, всё потом. Дуй за мной и не отсвечивай! – с этими словами старший сержант развернулся кругом и скорым шагом направился в обход здания милиции. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

      Степанченко постоянно оглядывался по сторонам, словно опасаясь кого-то. Украл что-то под шумок и теперь хочет спрятать? Подойдя к углу здания, Андрей осторожно выглянул, изучая служебную стоянку. Транспорта на ней было раз-два и обчёлся, видимо, львиная часть персонала разъехалась по городу, однако вскоре я заметил стоящий особняком УАЗ со знакомыми номерами.

      – Пошли, – скомандовал Степанченко и чуть ли не бегом направился к машине, не прекращая при этом оглядываться по сторонам.

      В транспорте, как оказалось, уже сидело два милиционера: Лев Дроздов и толстый милиционер с лейтенантскими погонами, тут же взъярившийся на Андрея:

      – Где тебя черти носят? Это кто такой?

      – Это Иван Селезнёв, мой школьный друг. Тоже оттуда, – произнося последнее слово, старший сержант сделал отчётливое ударение. – Бывший военный, пригодится.

      – В чём пригодиться, олень? – офицер явно нервничал, но нервничал он не столько из-за своего подчинённого, а из-за всей ситуации в целом, Степанченко же был скорее громоотводом, неудачно попавшимся под руку.

      – Он нам пригодится, парень смышлёный, – процедил Андрей сквозь зубы, тоже вскипая. – Нет времени пререкаться, а свободное место – есть.

      Я благоразумно помалкивал, не до конца понимая, что происходит. Лейтенант посмотрел мне в глаза, поморщился, приоткрыл было рот для новой бранной тирады, но тут же закрыл его, махнув рукой на задние сиденья:

      – Бумагу взял?

      – Взял.

      – Обе?

      – Что дали, то и взял!

      – Сейф?

      – Да всё я взял, поехали.

      – Андрюх, что… – подал было голос я, но Степанченко не дал мне закончить фразу.

      – Залазь!.. Да залазь, мать твою! Сейчас всё объясню!

      Не успел я закрыть дверцу, как Лёва уже выехал на дорогу и помчался по улице Ломоносова. На первом же повороте вывернул руль, сворачивая на Нивский проспект³¹, судя по всему, направляясь к юго-западному выезду из города.

      – Значит, слушай внимательно и не перебивай… – наклонившись ко мне, зашептал старший сержант. – Нет никакой аварии на Станции…

      – Как не…

      – Не перебивай!.. Станцию экстренно дезактивируют, не более… – Степанченко тяжело вздохнул. – Катаклизм.

      – ЧТО?

      – Помнишь вчерашний звук? Мы же поехали проверять, что к чему. Так вот, молодой… как его там… он, короче, сотни сложил. Тамошний сторож в фиговину какую-то превратился, стоило нам зайти внутрь – тут же набросился. Пока я автомат поднимал,