Страховка от донорства. Сергей Афонин

прозрачный тюль на окне слева колыхался от дыхания вечера из открытой форточки. Щедро обсыпанная огнями Башня возносилась над всеми видимыми крышами вокруг и иногда мерцала, будто подмигивала, будто они с Юрием заговорщики.

      Марина поставила стакан перед Юрием, и он машинально взял его в ладони.

      Как же сказать?

      Юрий перевел взгляд на крепко заваренный иван-чай, тоже цвета янтаря…

      После всего, что было, любой бы расценил это как предательство. Или в этом ничего такого, и он сгущает?

      Прозрачный обод стеклянных стенок стакана искажал сжимающие его пальцы, и вдруг Юрий осознал, что стакан горячий; он, чуть не выронив его, со стуком поставил на кухонный стол. Расплескалось.

      Иван, сидя напротив, внимательно смотрел на него, и Юрий поспешно отвел глаза.

      – Юр, – Марина забрала у сидящего с мужчинами Кирилла пустую тарелку от геркулесовой каши и вытерла мальчугану полотенцем рот, – у нас кончились талоны на детский продпаек. Кирюша решил срочно догнать папу и кушает теперь за двоих. Да, великан? – Жена улыбнулась и качнула бедрами, отступая от стола.

      Сын не обратил на нее внимания, а дернул за рукав Ивана, и тот сделал страшное лицо. Кирилл рассмеялся, показав просвет от выпавшего вчера молочного зуба, и погрозил дяде правым кулачком, при этом его светло-зеленый плетеный браслет съехал ему на локоть.

      Опять не уложились. Растет Кирилл… А вот паек нет. И это еще одна причина, почему Юрий так поступает.

      Он ответил жене:

      – Попроси в долг у Тани.

      Коснулся стакана, проверяя, остыл ли тот.

      В конце концов Иван все поймет. Хоть и не сразу…

      – Нет больше Тани.

      Старинные часы с кукушкой, висящие над дверным проемом на кухню, отзвонили восемь вечера и словно споткнулись на последнем ударе. Юрий повернулся к Марине. Ее каштановые волосы, подстриженные в каре, словно шторы закрывали чуть склонившееся лицо.

      – Что случилось?

      Супруга взяла со стола свою, такую же большую, как у Ивана, чашку, но фисташкового цвета, и ответила, продолжая смотреть на Кирилла:

      – Таня вчера подвернула ногу на улице и загремела в больничку, не смогла отвертеться.

      Марина стояла в проеме двери из кухни в коридор, так как места за столом ей уже не хватало. Слова вырвались у Юрия раньше, чем он подумал:

      – У нее ж страховки нет…

      Марина поджала губы и, так и не сделав глоток, выпрямила спину, отчего футболка на ее груди натянулась, и оперлась о дверной косяк. Потом продолжила:

      – Она пыталась откупиться от скорой, но они пробили ее медкарту по базе, а там записано, что у нее сердце без патологий. Так что, сам понимаешь…

      Марина жестко посмотрела на Юрия, и тот понял, какое было продолжение. Сказал скорее утвердительно:

      – Значит, не откупились…

      – Какое там! – Жена поворачивала чашку в руках, и нежно-зеленый плетеный браслет на правом запястье то появлялся, то скрывался за голубым фарфором. – Была доставлена в первое отделение городской больницы, где и скончалась скоропостижно в тот же день от болевого шока при почечной колике, после