Холодный ветер. Дана Хадсон

больше десяти лет, с тех самых пор, как миссис Азалия Гюнтер, жена и мать, внезапно увлеклась смазливым мальчишкой моложе нее на восемь лет и укатила с ним в Чикаго, оставив любящего мужа и позабыв о двенадцатилетней дочери.

      После ухода жены мистер Гюнтер не погрузился в черное уныние, как полагалось брошенному мужу, а положил свои недюжинные силы на приумножение полученных от родителей капиталов, в чем весьма и преуспел, став миллиардером. Отдавая работе все силы и время, он не слишком пекся о воспитании единственной дочери, полагая, что та достаточно взрослая, чтоб позаботиться о себе самой.

      Его надежды вполне оправдались: Дороти росла на редкость благоразумной девочкой: не шалила в школе, не водилась с сомнительными личностями, не пропадала на ночных посиделках с одноклассниками и вообще считалась среди ровесников жуткой занудой.

      А уж когда она всего за три года закончила Гарвард и в двадцать два года стала магистром юстиции, то осталась и вовсе без друзей, которых у нее и без того было немного.

      – Я рядом с ней чувствую себя полной дурой! – заявила Кэтти, одна из бывших подружек, весьма премиленькая штучка, не утруждающая себя излишним образованием. – Зачем ей столько знать, если она благодаря папочке уже обладает несколько сотнями миллионов долларов? Вот я не могу позволить себе иметь океанскую яхту, а она может!

      – У нее что, есть океанская яхта? – поразилась Мэрилен, еще одна бывшая подружка. – Никогда об этом не слыхала!

      – Я не сказала, что она у нее есть! – сварливо уточнила Кэт. – Я говорю, что она может позволить себе ее иметь!

      – Да пусть ее, – отмахнулась ее собеседница, – зато мы с тобой красотки, а она так себе. Ни рыба ни мясо.

      Кэтти приободрилась.

      – Это точно. Но и дурнушкой ее не назовешь. Когда она улыбается – просто обаяшкой становится.

      Мэрилен небрежно повела плечиком.

      – Да она и улыбаться-то толком не умеет! Вечно серьезная и унылая. Смотреть противно. На нее из парней никто и внимания-то не обращает! И вообще, ну ее! Что нам, поговорить больше не о чем?

      Подружки заговорили о своем, позабыв про богатую неудачницу.

      Не ведающая об этом разговоре Дороти безмятежно заправляла кофейный аппарат, по утрам они не тревожили прислугу, обходясь своими силами, когда мистер Гюнтер вдруг неодобрительно воскликнул, что-то вычитав в своем смартфоне:

      – Никогда не понимал этих английских аристократов. Странные они люди. Ну, разорился, приняв неверные решения, и что? Любой может ошибиться. Нормальный американец распродал бы все, что у него есть, и начал жизнь сначала. А эти пытаются поправить свои дела выгодной женитьбой. Слабаки.

      – И кто это такой? – равнодушно спросила Дороти, только чтобы поддержать вялый разговор.

      Мистер Гюнтер вернулся к закрытому было сайту.

      – Некий Пол Крист, виконт Вестверли.

      Рука Дороти дрогнула, и она просыпала несколько кофейных зерен мимо кофемашины. Ничего не заметивший мистер Гюнтер с брезгливой гримасой продолжил:

      – Находится