Как стать герцогиней. Сабрина Джеффрис

столом, где сидят и мужчины, и женщины, но раз тетя Лидия не возражала, то все вполне устраивало и Беатрис.

      Торнсток был ниже ростом, чем Грейкурт, но гораздо красивее, если говорить о традиционных представлениях о красоте. Симметричные черты холеного лица, белые зубы, сверкающие, когда он улыбался, идеальный нос. У него были прямые каштановые волосы с рыжеватым отливом, в отличие от вьющихся, черных как чернила волос Грейкурта, и светло-голубые глаза, напоминающие хрусталики.

      А что еще хуже, он умел быть таким обаятельным и легко включал свой шарм, будто нажимая на кнопку. После дяди Эрми Беатрис всегда с опаской относилась к таким мужчинам.

      – Итак, мисс Вулф, как я предполагаю, мы завтра увидим вас на похоронах, – дружелюбно сказал Торнсток.

      – Конечно, нет. Это недопустимо.

      И Торнсток, и леди Гвин удивились.

      – Что ты имеешь в виду? – спросила леди Гвин. – Это же похороны твоего дяди!

      Тетя Лидия опустила ложку на стол и серьезно посмотрела на дочь:

      – Женщины здесь не ходят на похороны и не присоединяются к похоронной процессии, моя дорогая.

      – С каких это пор? – спросил Торнсток.

      Беатрис откашлялась и ответила:

      – Так было всегда. К участию женщин здесь всегда относились неодобрительно.

      – Чушь какая! И какая несправедливость! – Леди Гвин перевела взгляд на мать: – Но ты-то в любом случае пойдешь?

      Тетя Лидия вздохнула:

      – Я не хочу давать лишний повод местным сплетникам и не хочу, чтобы мне лишний раз здесь перемывали кости. Теперь мы живем в Англии и должны придерживаться местных обычаев.

      – Я пойду, – объявила леди Гвин. – Меня они не смогут остановить.

      – Правильно, – кивнул Торнсток. – Этот обычай кажется мне глупым.

      – Тебе любой английский обычай кажется глупым, Торн, – сказал Грейкурт и посмотрел на Гвин: – Обещаешь не плакать на похоронах?

      Она моргнула:

      – Что ты имеешь в виду?

      – Именно поэтому женщин и не пускают. Считается, что они демонстрируют слишком много эмоций на публике, когда следует воспринимать происходящее стоически.

      – В таком случае маме определенно не стоит идти, – пробормотал Шеридан в тарелку с супом. Он благоразумно не включался в разговор до этой минуты.

      – Шеридан! – воскликнула тетя Лидия.

      – Это правда. Ты не вела себя стоически ни дня в своей жизни. На самом тебе ты склонна… временами все слишком драматизировать.

      Мать гневно посмотрела на него:

      – Я не могу ничего с собой поделать. Мой предок был драматургом.

      – И ты никогда не позволяла нам забыть об этом, – заметил Торнсток, хотя и с явной симпатией. Затем он посмотрел на Беатрис и хитро улыбнулся ей: – Возможно, вы заметили, мисс Вулф, что нас всех назвали в честь драматургов.

      На самом деле Беатрис не заметила. Она перебрала в голове их имена: Торнстока звали Марлоу, Грейкурта – Флетчер, еще