Верю в любовь. Дэвид Томас

со слухом у меня было все в порядке, и я быстро научился играть на слух – без помощи табулатур – те песни, которые слышал по радио. Больше всего мне нравились те, что были ближе к року.

      Слушать светскую музыку дома не разрешалось, но когда родителей не было, я всегда слушал подборки классического рока по радио Top-40. Как-то раз мне здорово влетело за футболку с изображением Ленни Кравица, в которую я переоделся, выйдя из дома. Перед тем, как вернуться, я, конечно, сменил одежду, но мама все равно узнала об этом и была очень недовольна.

      – Как ты можешь носить такое? – хотела она знать.

      Я начал играть песни известных музыкантов, которые слышал по радио, таких как Pearl Jam, Aerosmith и Creedence Clearwater Revival. Из христианской музыки, которую я слушал, когда родители были дома, я пытался играть Mylon LeFevre & Broken Heart, DeGarmo & Key и Resurrection Band.

      Музыка всегда играла большую роль в жизни нашей семьи. Кроме того, что мы вместе молились и слушали дома диски с христианской музыкой, мы посещали крупные христианские музыкальные фестивали, такие как Ichthus в Кентукки и Cornerstone в Иллинойсе. Я помню, как стою во время фестиваля Cornerstone и думаю: «Как было бы здорово однажды выйти на эту сцену». Естественно, я так же смотрел матчи студенческой или профессиональной лиги по телевизору и думал: «Как было бы здорово однажды выйти на это поле».

      Когда подбирать музыку мне стало легче, я начал замечать, как тексты некоторых песен рассказывают историю жизни самого музыканта. Музыка словно была выпускным клапаном для чувств и мыслей человека, и я сам стал замечать, как внутри меня оживают эмоции, когда я начинаю играть.

      Как раз в этот период перетягивания каната между тем, чтобы, зная, что такое благо, все равно поступать плохо, я написал свою первую песню.

      Она начиналась с того, что я смотрю в зеркало, вижу человека, чья жизнь изломана, и что он сам находится в полном отчаянии, и обращаюсь к Господу: «Ты должен избавить меня от греха». Дальше шли строчки, из которых становилось понятно, где я был в тот момент жизни: «Всякий раз, когда я приближаюсь к Тебе, я вновь возвращаюсь к греху». Я назвал эту песню «Освободи меня». Первыми моими слушателями стали родители, сразу после того, как я написал ее. Они выслушали ее, а после очень внимательно прочли текст.

      До этого я скрывал от них, что выпиваю и хожу на вечеринки. Однажды, когда мы пили с другом, он выпил больше и не мог на обратном пути вести машину. Поэтому, даже учитывая, что я сам был не трезв и слишком молод, мне пришлось сесть за руль и ехать минут 10–15 до дома. Войдя, мы сразу сказали: «Мы очень устали. Мы наверх и сразу спать».

      К решению сесть за руль в ту ночь я возвращался снова и снова. Мне стоило просто позвонить родителям и попросить забрать нас, и последствия были бы куда безобиднее, чем если бы меня поймали за рулем пьяным и без прав. Впоследствии родители говорили мне, что подозревали меня тогда, но они понятия не имели, как далеко я заходил, потому что я тщательно следил за тем, чтобы они не узнали об этом.

      Я никогда не бунтовал против них – я просто шел своей дорогой. Если бы я бунтовал, то конечно, мне захотелось бы,