Рыскач. Артефакты истинных магов. Константин Назимов

ничего не надо будет, а так – по три серебрушки хватит.

      Знахарка вышла, а я огляделся кругом. Рану мою она осматривала на кухне: тут и там висели разные пучки трав, на печи сушились очередные растения. Все было разложено по своим местам и буквально сверкало чистотой, только рукава от моих камзола и рубашки, валявшиеся на полу, выглядели чужеродно.

      «Интересная у меня жизнь пошла!» – хмыкнул я про себя. С насиженного места ушел, чуть в канаве не помер, дворянином стал, потом под венец попал! И ведь все по доброй воле! Вот ведь! Ох как руку дергает, и слабость накатывает… И не поймешь ведь: то ли амулет свое действие оказывает, то ли рана знать о себе дает. Попытался встать, чтобы попить воды, но голова закружилась, и я чуть не упал. Тут дверь отворилась, и вошла знахарка с какими-то мешочками и склянками.

      – Сидите смирно, сейчас лечить буду! – строго сказала она.

      – А разбойники…

      – Сидите: мужикам сказала, приберутся! – прервала она меня и принялась разминать в ступке какие-то травы, заливая их некой эссенцией.

      Спрашивать, что она делает, не хотелось, потому что знахарки иногда такого намешают, что, если больной узнает – обязательно от этого знания помрет! Одна настойка была готова, но знахарка отставила ее и принялась за вторую. В ее руках работа спорилась – просто смотреть приятно.

      – Рубашку снимите, – попросила она меня, а может, и приказала – не разобрал.

      Спорить не стал, молча стащил камзол и рубашку.

      – Нормальное лечение будет стоить три золотых. Потянете? – спросила она меня.

      – Деньги в кармане, – кивнул я на камзол, а потом пояснил: – Потяну.

      – Хорошо, – кивнула Анлуса своим мыслям и принялась за третью порцию зелья. – Проходите в горницу и раздевайтесь. На кровати располагайтесь, я скоро.

      Шатаясь, я дошел до кровати и плюхнулся на нее.

      – Выпейте это. – Знахарка протянула мне кружку с чем-то неприятно пахнущим.

      От запаха зелья у меня даже судорога по телу прошла, и только выпив, я понял, что на левой руке браслет сжимался, предупреждая.

      – Что это? – схватился я за кинжал.

      – Почувствовал? – выгнула дугой брови знахарка, а потом поспешно пояснила, увидев мой клинок перед собой: – Успокаивающее и притупляющее зелье, от него не будет такой боли.

      – И все? – подозрительно спросил я.

      – Оно еще сонное, – ласково улыбнулась Анлуса и вытащила из моей вдруг ставшей безвольной руки кинжал. – Ничего, поправишься, я и не таких на ноги ставила.