.

переполненным общественным транспортом.

      Встречные прохожие реагировали по-разному: одни бросали ленивые взгляды и тут же забывали, группа молодых парней удивилась, почему не взял Памелу Андерсон или Юхансон, вчера еще в продаже были, пенсионная пара сердито плюнула вслед, а прыщавый подросток спросил деловито насчет модели, а то уже выпустили модификацию с задранными к ушам ногами, но поступила ли в продажу…

      Лариска хмыкнула:

      – Наверное, памел разобрали.

      – Такой спрос?

      – Ну, сходство имеет значение, – пояснила она. – Меньше нужно напрягать воображение. Вы ж, мужчины, напрягаться вообще не любите!

      – Нет, я не о том, – сказал я. – В моде всякие штучки с юэсби…

      – У тебя тоже есть, – уличила она весело, – я видела!

      – Есть, – согласился я.

      – Ну и как?

      – Забавно, – сообщил я. – Уже сейчас вам серьезная конкуренция, а то ли еще будет!

      Она фыркнула:

      – Не задавайся. Все, что ваши куклы умеют, мы тоже можем.

      – А завтрашние?

      Лариска отмахнулась:

      – Живем сегодня.

      У подъезда дома молодая и довольно тощая женщина с огромной грудью прогуливалась с ребенком двух-трех лет, часто и без нужды наклонялась к нему, демонстрируя выпадающие из выреза сиськи, а тем, кто сзади, – роскошные ягодицы без намека на целлюлит и мощные половые губы, ярко-красные, как у самки павиана.

      Нас она не сочла достойными внимания, но я все равно заметил, что внутренние губы все же высовываются, даже провисают, результат трудных родов, так что еще одной операции не избежать.

      Лариска перехватила мой взгляд, я ощутил неловкость и сказал презрительно:

      – Фи, силикон…

      Лариска, вместо того чтобы ощутить себя польщенной, у нее ж все свое, посмотрела обиженно.

      – Славик, а почему ты, такой умный, такой дурак?

      Я удивился:

      – Почему дурак?

      – А что в силиконе плохо?

      Я кивнул на ее выступающие груди:

      – У тебя же без всякого!

      Она оживилась:

      – Классные у меня сиськи?.. Сама иногда щупаю. Но, Славик, когда-то обвиснут!.. И что, не подтягивать? Может, еще и губной помадой не пользоваться? И тушью для ресниц?

      Я сказал озадаченно:

      – Губная помада при чем… Да ладно тебе, Лариска! Это наша мужская реакция.

      И сам подумал стыдливо, что мы, мужчины, во всем и везде – революционеры, но, когда касается женского гардероба или кремов, гелей, шампуней, пилочек для ногтей и прочей непонятной хрени, коей у них забита вся ванная комната, все отметаем решительным взмахом руки. Но в то же время требуем, чтоб были красивыми и удовлетворяли всем нашим требованиям, а это в первую очередь вот такие и вот такая, а также губы, талия, ноги… Даже каблуки повыше, это чтоб нам меньше подгибать колени, когда они наклоняются.

      – Да-да, – признал я, – ты права, свиненок. Это я так, мужской шовинизм подал голос.

      Пока ждали лифт, Лариска чуть отдышалась и сказала с восторгом:

      – А ты не только милый,