Маньчжурская принцесса. Жюльетта Бенцони

на нее с выражением горячего желания начать разговор, но сама сделать это не осмеливалась. В конце концов она расхрабрилась:

      – Извините меня за то, что я обращаюсь к вам, не имея чести быть представленной, – сказала она сдержанным голосом. – Но вы здесь единственная пассажирка, занимающая целое купе, и я хотела бы спросить, не могли бы вы оказать мне услугу.

      Лицо у нее было восхитительное, улыбка – очаровательная и симпатичная, голубые глаза так искренни… все это тронуло Орхидею до такой степени, что она сочла, что у нее нет никаких причин не удостоить ее любезного ответа:

      – Если это не очень сложно…

      – Думаю, что несложно, но вначале я должна вам сказать, кто я такая: меня зовут Лидия д’Оврэ, я из «Буфф Паризьен»…

      – Извините меня, я редко хожу в театр. Вы актриса?

      – Да, в некоторой степени, а еще я пою и танцую. Пользуюсь достаточным успехом, – уточнила она с простодушным удовлетворением. – Это очень приятно, однако из-за этого иногда возникают большие проблемы с мужчинами…

      – Вы должны очень нравиться им, – сказала Орхидея. – Вы на самом деле очень красивы!

      – Большое спасибо, хотя иногда мне совсем не хочется быть такой! Например сейчас! Я… у меня было приключение с одним русским князем… человеком прекрасным… очень богатым, но страшным ревнивцем и невозможным тираном. Он… он меня преследует и… раз уж я начала, скажу все! Я от него сбежала…

      Выйдя из купе Орхидеи, Пьер Бо прервал ее. Лидия д’Оврэ непринужденно, что свидетельствовало об уме, не меняя тона, продолжала говорить, но уже о красотах заснеженных пейзажей, мелькавших белизной за окнами, в которых отражались лишь пассажиры, стоящие в коридоре. Пьер, не желая мешать их беседе, удалился и исчез в другом конце вагона с другим служащим, только что закончившим застилать постели.

      Что же касается Орхидеи, то она вдруг почувствовала искреннюю симпатию к этой милой маленькой женщине. Ведь она тоже могла бы пожаловаться на мужчин! Одна бежала от одного из них, а другая – от полиции. Они были сестрами по несчастью.

      – Скажите, а чем я могу вам помочь?

      – Это очень просто. Я хочу поменяться с вами купе, но так, чтобы этот человек… то есть… проводник ничего об этом не знал. Гри-гри, я так называю его, способен на все, чтобы меня разыскать… даже на то, чтобы подвергнуть пыткам проводника!

      Несмотря на ее трагический тон, Орхидея не смогла удержаться от улыбки. Это ее страшно поразило: что же она за женщина, если может улыбаться, когда Эдуар умер всего двадцать четыре часа тому назад?!

      – Я не представляю, какие пытки можно организовать в поезде люкс? – сказала Орхидея. – Что же касается господина Бо, я его знаю с давних пор. Он не способен предать женщину. Вам бы следовало больше ему доверять.

      – Нет, – решительно заявила Лидия, – он мужчина, а я не верю ни одному из них! Либо они соперники, либо поддерживают друг друга. Если по каким-то причинам мое предложение вам не подходит, я пойму.

      – Почему вы решили, что не подходит?