Ничейная магия. Ирина Ростова

пополам. Чудовищный зверь окаменел.

      За спиной Мист пискнуло, оттуда потянуло испуганным теплом.

      – Ийилива?

      – Что ты с ним сделала? – требовательно спросила сильфида. – Ты … ты правда тер-Маэрэ! Я не ошиблась! Не ошиблась!

      – Да не волшебство это. А просто, ну, слова имеют силу, сами по себе, не все слова, конечно, – объяснила Мист, с опаской подходя к мантихору ближе.

      – Да уж, не волшебство. А что ты тогда с ним сделала?

      – Вернула в камень, всего лишь. Понимаешь, – Мист присела на корточки, разглядывая разваленное на две половины тело. – Видишь ли, мантихоры рождаются из камня. Это не слишком аппетитно, но, в общем, если на особый камень, который готов изменить форму, попадают человеческие кости или кровь, он оживает.

      – Что за такой особый камень? – недоверчиво уточнила Ийилива, судя по колебаниям воздуха, нарезая круги вокруг головы Мист.

      – Ну, он почти живой, – попробовала объяснить Мист. – Мы, подземцы, считаем, что это все от старого колдовства. Если оно проникало в землю и резонировало в камне, этот камень приобретал душу магии – душу дикого, неуправляемого зверя. А потом камень зреет, зреет, как яйцо…И превращается в мантихора. А если мантихор проживёт очень долго, он превращается в скорпихора – и его яд становится смертельным.

      – Какой кошмар! Их же надо искать и … убивать! Пока не стали смертельными.

      – Зачем? Мы их ищем, это правда. На фазе зреющих камней ищем, и мелких еще. Но не убиваем, конечно, а дрессируем, и потом они у нас город охраняют, чем плохо?

      – Но они же опасные!

      – А мы еще опаснее. Да как будто ар-Маэрэ был просто цветик, что за человек.

      – Твоя правда, – выдохнула едва теплым воздухом Ийилива, и свернулась у Мист на шее почти привычным ощущением.

      Мист дотронулась до разбитого каменного зверя и мир мигнул снова.

      – Да что это, – выругалась она. – Пепел в душу, опять? – дезориентированная, она осмотрелась в темноте.

      – Мы снова в башне, – прокомментировала сильфида.

      – Точно. Вон выход в центральную комнату, только, наверное, стемнело уже, едва светится, – Мист стала подниматься, опираясь на пол, и пальцами задела что-то, отличающееся по фактуре от остального пола. Подцепив странный предмет, она обнаружила, что это плоский равносторонний треугольник из чего-то, похожего на перламутр. – Это еще что?

      – О, он такой же формы, как стенки пирамиды в той комнате, – радостно сказала сильфида. – давай, пошли, приложим!

      Мист спорить не стала – из кромешной тьмы боковой комнаты вышла в погруженную в густой сумрак центральную, и остановилась рядом с пьедесталом. Прикинула – действительно, форма, и даже размер ее треугольника совпадал с гранью пирамиды.

      – Прислони к ней? Напротив двери с мантихором. Ты заметила, грани пирамиды точно указывают на двери комнат?

      – Это загадка, что ли, такая? – проворчала Мист и осторожно приложила. Перламутр словно приклеился к темной поверхности, но больше ничего не произошло.

      – Дальше,