Чужая сила. Саша Арсланова

елочке мы очень вовремя, бешеный ветер начал угрожающе раскачивать кроны высоких деревьев, а дождь полил с такой силой, что даже под плащом одежда мигом промокла.

      А вот под елкой было очень уютно, старая сухая хвоя лежала толстым слоем, спасая от холода. И широкие густые лапы, опускающиеся до земли, закрывали нас от ливня. Мы с Рэнном прижались спинами к теплому стволу, вкусно пахнущему смолой. А как на лес в полную силу обрушился ураган, я придвинулась к мужчине, коснувшись его бока и коленей.

      На улице резко потемнело. Иногда всё озарялось всполохами света, и следом раздавался оглушительный грохот, небеса над нами рвались и стонали. Под елкой стало совсем темно, и мне в первый раз после ухода из дома захотелось обратиться к Прародителям, попросить у них защиты.

      Рядом с нами, в нескольких шагах от елочки, ветер повалил высокое дерево, и меня пронзила чужая боль, словно это я росла навстречу солнышку, нежилась в его лучах, и это меня, такую сильную и высокую, сломали. Будто игрушку, смеясь, бросили на землю. Смерч не жалел никого, и лес боялся. Чужая паника накрывала с головой, хотелось вырваться на свет и бежать подальше от грозы, подальше от злой силы, прочь от смерти. Наверное, я все-таки пыталась вылезти под дождь, потому что, вынырнув из чужих чувств, обнаружила себя в объятиях Рэнна, он с силой прижимал меня к груди и шептал в темноте что-то успокаивающее. Это было настолько невероятным после долгого злого молчания, что несколько мгновений я прислушивалась, не пытаясь освободиться.

      Высоко в небе опять что-то затрещало и засветилось. Первобытный ужас затопил с головой, выбивая воздух из груди. Я начала всхлипывать и вырываться, пытаясь сделать хоть вдох, а снаружи мне вторил ураган, с оглушительным гудением кружа вокруг. Не мог он сломать наше укрытие, как ни пытался, елочка дрожала и гнулась, но пока держала удар.

      Я же боролась с темнотой и своим страхом, со своим горем, боролась с незнакомым мужчиной, волей Прародителей ставшим мне хозяином, боролась с судьбой. Боролась, пока чужие холодные губы не накрыли мои, пока чужие руки не прижали крепко к груди, не запутались в волосах, не погладили мягко по напряженной спине, и я вдохнула живительный воздух, свежий, словно ветер в зимнее утро, и пила его, что было сил.

      Теперь ураган был уже внутри меня, он выл, кружил и стремился наружу, я пыталась его как-то обуздать, присмирить, но Рэнн не отпускал, и его дыхание смешивалось с моим, добавляя буре новой силы. Пока я не поняла, что больше не могу сопротивляться.

      Ветер заполнил меня полностью, и собственная сила взбунтовалась, она рвалась навстречу – остановить его, вытолкнуть. Я захлебывалась в ощущениях. Они боролись, разрывая изнутри, а Рэнн еще крепче прижимал к себе, не давая опомниться и осознать.

      Лесная стихия рывком устремилась наружу, вытесняя и отгоняя чуждый ветер. Рэнна волной снесло в сторону, выкинуло из укрытия под дождь, а на границе забытья я увидела полыхающий свет, заревом расходящийся от меня, разгоняющий злые тучи над лесом, и впитывающийся в каждое дерево, каждый кустик, каждую травинку, попадающуюся