.

относительно нас с Гарри уже в тот момент, когда мы только поднимались на корабль, чтобы отплыть на Мальту, не так ли? Мы вдруг до смерти надоели тебе своими ссорами, да? – В ее голубых глазах блеснули слезы. – Я допускаю, что мы тебя утомили. Но, признаюсь, когда я поняла, что забыта, как забывают вчерашнюю газету…

      – Но, дорогая! – гневно вскрикнула Фидо. – Твои обвинения несправедливы, просто чудовищны!

      Хелен подняла на нее взгляд обиженного ребенка:

      – Может, напомнить тебе, что я отправила на ваш адрес в Валлетте два письма, но ни на одно не получила ответа?

      – Что за вздор ты несешь!

      Фидо была совершенно сбита с толку.

      – Неужели ты всерьез думала, что я на них не ответила? – воскликнула Хелен с оскорбленным видом.

      – С Мальты?

      – Разумеется, с Мальты! Я впервые оказалась в этой чужой для меня стране и как никогда раньше нуждалась в задушевной подруге. Почему бы я перестала тебе писать? Я изливала тебе все свои огорчения…

      – Когда это было? – прервала ее Фидо. – В каком месяце?

      – Как я могу помнить после стольких лет! – пожала плечами Хелен. – Но я помню, что сразу ответила на твое письмо, – кстати, заметь, на одно-единственное твое письмо, которое получила от тебя за все время нашей жизни на Мальте. Я отправила тебе несколько длиннющих посланий, но ты просто перестала отвечать. Ты и представить себе не можешь, как я волновалась, когда приходила почта из Англии и я вскрывала пакет…

      Фидо закусила губу с такой силой, что почувствовала солоноватый привкус крови.

      – Той осенью я действительно переехала на новое место, – признала она. – Но почтовая контора должна была пересылать мне твои письма.

      – Может, они затерялись по пути через море? – хмуря бровки, предположила Хелен.

      – Одно – еще можно допустить, но чтобы континентальная почта работала так… нет, этого не может быть.

      – Письма часто теряются.

      – Это невозможно! – Фидо вдруг заметила, что говорит слишком громко, и умолкла. Подступившие слезы обожгли глаза. – Право, не знаю, что и сказать.

      – О боже, я только теперь все понимаю! – с горечью воскликнула Хелен. – Я должна была снова и снова писать тебе, не обращая внимания на боль и обиду, которые причиняло мне твое молчание.

      – Нет, это мне следовало писать! Но я думала… – Она пыталась вспомнить, что думала и переживала, когда Хелен не ответила ей, в тот странный год, когда Кодрингтоны отправились за границу, а она осталась в Лондоне одна, чувствуя себя беспомощной и растерянной. – Наверное, я думала, что для тебя эта глава жизни осталась в прошлом.

      – Фидо, моя дорогая! Ты для меня – не глава, а многотомный роман! – горячо возразила Хелен.

      У Эмили голова пошла кругом, а тут еще этот палящий зной. Она боялась расплакаться прямо здесь, на Фаррингдон-стрит, в двух шагах от своей конторы, где ее может увидеть любой клерк.

      – Какое нелепое недоразумение, как в оперетте! Мне невероятно грустно.

      – Мне тоже. Эти семь лет показались мне целой вечностью!

      Произнеси это любая другая женщина, и Фидо