Меч Господа нашего. Книга 3. Помни имя своё!. Александр Афанасьев

– он снес двумя выстрелами, даже не визгнула. Бегом, бегом… из окна гранату выбросить – да запросто… все тут во дворе и полягут. Дверь – но она оказалась не заперта. Жаль, фонарь на ружье не включить, придется так переть… надо будет потом кронштейн. Еще дверь, пинок…

      – Кто вы…

      Законы боя диктуют своё – женщина получает удар в лицо, падает, Котов падает на нее, выпустив ружье. Главное – контролировать руки, у нее может быть пояс шахида. Это старшой научил, он с шахидами не в теории имел дело, а на практике – пока не вышибли за то, что командиру отказался долю от боевых отстегивать. В дом прорвались… остальное сделают уже другие. Женщина что-то воет…

* * *

      – Это что такое, с. а?

      Женщина – лет сорока, даже побольше – смотрит исподлобья. В руках у Старшого – упаковки от мобильных телефонов.

      – Тебе на кой х… восемь мобил, а? Отвечай, тварь!

      Женщина молчит.

      – А откуда у тебя там швейная машинка, обрезки ткани… да не простой ткани. Ты что, тварь, не понимаешь, о чем я?

      – Старшой!

      Из кухни – выходит один из бойцов. Тема, десятник, прошел Кавказ. Старший сержант. Был…

      – На кухне жрачки полно. Как минимум на троих взрослых мужиков. Баранина, все такое. Чеченские блюда.

      – Где ваш сын? – спрашивает Башлыков

      Женщина что-то отвечает на незнакомом языке.

      – Что?

      – Это на чеченском. Пожелание доброго здоровья…

      – Все чисто! – спускаясь с мансардного этажа, говорит еще один боец – два ноута, оба забрал. Вон, глянь, что я нашел такое…

      Командир берет в руки сигаретную пачку.

      – Таджикистон…

      – Не трогай. Дай сюда… – в Башлыкове просыпается опер

      – Бери… Все равно он смылся уже. Ищи ветра в поле, сюда он не вернется.

      Старшой – спрашивает женщину на чеченском, та отвечает, коротко и резко.

      – Ладно. Тема, иди, подгони машину. До Кенского леса прокатимся…

* * *

      – Везут!

      Новенький УАЗ-Патриот притормозил возле разрытой ямы, следом за ним ехала покрытая пылью по самую крышу КИА.

      – Никого не видели?

      Двоих бойцов оставили у ямы – оставлять ее без присмотра незарытую нельзя

      – Никак нет

      Скворец, он же Старшой подошел к задней дверце внедорожника, открыл ее и вытащил женщину. Ударом ножа разрезал липкую ленту на лодыжках и запястьях. Рывком схватив за руку, поволок по земле к свежевыкопанной яме.

      – Ну? Глянь! Этого ты хотела, тварина!? Этого!?

      Женщина завыла. Этот вой рождался из самого центра его существа, сначала он был низким и не громким, но потом – возрос почти до визга. Взмахнув руками, она бросилась на Скворца – но тот отбросил ее в яму.

      – Не-е-е-е-на-а-а-ави-и-и-и-жу-у-у-у… – женщина выла и скребла землю руками.

      – Что же ты по-русски то, а, с. а?

      Внезапно – Старшой протянул руку, схватил женщину и одним рывком выдернул ее из ямы. Навалился сверху, прижал к земле. Женщина не дышала – хрипела и лязгала зубами как в эпилептическом