Вкус невинности. Роксана Гедеон

груди, и на миг стала очень ясно заметна нежная линия раздела между двумя холмиками.

      –– Не пейте больше, Адель. Это может вам повредить. Сегодня слишком жарко.

      Она внимательно посмотрела на него:

      –– Вы часто бываете в таких местах, как это?

      –– Не так уж часто. Но если вам нравится, я готов бывать здесь каждое воскресенье.

      Она допытывалась:

      –– А где же вы обычно бываете? В каких местах?

      –– В Опере, в Водевиле, в Амбигю. Или в Монтрее на скачках.

      –– В Монтрее! Так, значит, этот городок называется вашим именем?

      Эдуард улыбнулся.

      –– Нет. Это мы стали Монтреями благодаря городку.

      Адель произнесла, в замешательстве глядя на него:

      –– Представляете, я вдруг подумала, что совсем не знаю вас. Вы старше меня…На сколько?

      –– Полагаю, лет на двенадцать, Адель.

      Мгновение она молчала, потом растерянно произнесла:

      –– Так ведь это получается, что, когда вы были в пансионе, я еще даже не родилась?

      –– Я не был в пансионе никогда, милая Адель. Я вообще нигде не учился.

      –– Нигде?

      Какую-то секунду он и сам не мог взять в толк, почему говорит с ней об этом ей. Не в его правилах было что-то рассказывать о себе. Его прошлое принадлежало только ему и его матери, и он не делился им ни с кем. Но Адель была во всем какая-то особенная. Он произнес, не слишком, впрочем, охотно:

      –– Было время, когда я штудировал право в университете. Но ни в лицеях, ни в пансионах я никогда не был.

      –– Кто же вас учил? Ну, читать и писать?

      –– Сначала мама. А потом гувернантки.

      –– Ваша мама… Какая она?

      Он покачал головой.

      –– Какая? Мне трудно это сказать. Я очень люблю ее.

      –– Мне кажется, – прошептала она, – я тоже ее люблю.

      –– Любите?

      –– Да. – Адель поспешно пояснила, заливаясь румянцем: – Может быть, это глупости, я ведь даже не видела ее никогда, но, раз ее любите вы, то, значит, и я тоже…

      –– Вы, стало быть, любите все, что люблю я?

      –– Все. Мне хочется, чтобы вам было хорошо.

      Эдуард нежно коснулся губами ее руки:

      –– Ради Бога, предоставьте для начала эту роль мне, моя прелесть.

      Он на миг задержал ее руку у своей щеки и почувствовал, как ее пальцы, робко освобождаясь, погладили его висок.

      –– Я уже не голодна, Эдуард, – сказала она, впервые называя его по имени. – Мне хочется пойти к Сене.

      Он оплатил счет и, едва касаясь рукой талии девушки, повел Адель к выходу. Официанты кланялись им на прощанье, приглашая заходить еще. У самого выхода дорогу им неожиданно преградил мужчина в светлом сюртуке, с шелковым галстуком, повязанным вокруг шеи.

      –– Мадемуазель, – произнес он, приподнимая шляпу.

      Адель, чуть нахмурясь, остановилась на мгновение. Она, казалось, не сразу узнала этого человека; потом лицо ее немного прояснилось и она сдержанно произнесла:

      –– Доброе утро, господин