Стая. Борис Алексеев

на разницу в возрасте, Савва в полной мере ощутил глубину трагедии своего келейника. Помимо Агатия, сердце старца оплакивало огромную стаю таких же, как он, юнцов, на долю которых выпало несостоявшееся счастье. Ведь на незрелые умы и пылкие чувства юнцов был опрокинут ушат холодного безжалостного законодательства.

      «Подумать только, – стенало сердце старого монаха, – это безумное государство своими репрессивными действиями вычеркнуло из истории огромный пласт собственного будущего и предпочло великому развитию спесь ныне действующей законодательной власти! Молодой интеллектуальный потенциал, который должен был сменить поколение отцов, растерзан и оттого не способен выполнить свою историческую миссию. А ведь известно: нарушение преемственности поколений – первопричина гибели всякого государства. И Россия – не исключение…»

      Рассуждая так, Савва все более склонялся к активной позиции российского гражданина. Привычный мир молитвенного бесстрастия теснили мысли о необходимости срочных перемен в отношениях государства с молодежью.

      «Надо что-то делать! Как объявить во всеуслышание – беда? Беда назрела в отечестве…» – так думал он, не находя душевного покоя даже в молитве. Так, в результате долгих и тягостных переживаний в голове старца сложилась мысль о личной ответственности за происходящее в стране.