Леший. Дарья Семенова

хоть на завтрак сходила. Это мы тут на консервах сидим, а для тебя и своего товарища дядя Володя взялся готовить настоящий кавказский плов! Он там с утра кулинарничает. И еще у него есть вай-фай, пароль – восемь единиц. Ну, это так, на всякий случай.

      – О, спасибо! Ты, считай, разведчиком работаешь?

      – Наверное… Блин, я уже на двадцать минут опаздываю! Сейчас все в горы убегут, и ищи их! Ладно, держи ключи, газ перекроешь, форточки везде закроешь.

      – Ага… – рассеянно ответила Серафима.

      Хлопнула входная дверь, в квартире воцарилась тишина. Странно, что дядя Володя запретил Серафиме тренироваться. Да и всем говорит, чтобы ее не брали с собой на тренировки. Неужели он совсем не верит в своих учеников?

      – Так, Танька сказала мне закрыть форточки. И перекрыть газ… – Серафима прошла на кухню, успев поглядеться в отколотое сбоку зеркало – все те же белесые волосы, все те же бледные, будто отсутствующие глаза. Худая шея, острые плечи, на которых едва держалась огромная майка с нарисованной лампочкой.

      – Жалкая. – сказала самой себе Серафима и повела плечами. Даже если просто обхватить руки – кости болят. Сжать кулаки – тоже больно.

      – И такую еще берут на соревнования? – теперь она обхватила себя за шею.

      – Пойти бы к дяде Володе, поесть, что ли…

      Она осознавала, что есть ей не хотелось. Она смотрела на себя в зеркало, и ей расхотелось даже куда-либо идти. Серафима осознавала, что не может даже претендовать на внимание Лехи, потому что у нее мужская походка, короткие волосы, одеждой она тоже закупалась почти всегда в мужском, правда, даже самые маленькие размеры были почти всегда ей велики, но она все равно их покупала, и они сидели на ней как мешки из-под сахара. Серафима признавала, что она целиком и полностью похожа на какого-то странного мальчика, и, может быть, она и правда была Лехе настоящим другом, но… Не более того.

      Девушка тяжело вздохнула и закрыла форточку на кухне. Потом она прислушалась и поняла, что в квартире еще где-то шуршит. Она пошла на звук и зашла в комнату мальчиков – и правда, тут была еще одна форточка, которая выходила прямо на проезжую часть. Закрыв форточку, Серафима пригляделась – комната мальчиков была, как всегда, неотразима – казалось, что носки, лосины и одинокие кроссовки свисали даже с потолка. Она немного прибралась, сложила Лехины вещи на его кровать и обнаружила забытый им телефон. На черном массивном телефоне стоял пароль, но даже на экране блокировки высвечивались сообщения, состоящие сплошь и полностью из сердечек, от «этой, как ее там», записанной у него в телефоне, как Милаш.

      – Тьфу, святые ежики… Вот научусь драться, намотаю ее шикарные волнистые волосы себе на кулак и хорошенько оттаскаю!

      Проходя мимо ванной, Серафима опять глянула в зеркало, скривилась и смачно плюнула в свое отражение. Затем она закинула на плечо пустой рюкзак, заправила постель и вышла на улицу, закрыв за собой