Золотая формула. Вионор Ахмедович Меретуков

я уже говорил, в последнее время меня не покидает чувство необъяснимой тревоги. Впрочем, почему необъяснимой?..

      Вчера, прежде чем лечь спать, я, стараясь ступать бесшумно, обошел квартиру, заглядывая в углы и прислушиваясь к шорохам, которые, как известно, появляются тогда, когда у человека нет покоя в душе. Потом погасил свет. Раздвинул шторы, распахнул окно и принялся осматривать двор.

      Уличные фонари отпускали двору так мало жиденького дрожащего света, что казалось – не свет источают они, а тревогу. Неясные тени блуждали под кронами деревьев, за одноэтажными гаражными постройками и по искусственному газону спортплощадки. Мне почудилось, что ночной душный воздух вдруг наполнился разнородными звуками: бормотаньем человеческих голосов, суетливой, беспокойной беготней, придушенными стонами, скрипом калитки и даже топотом верховой лошади.

      Отгоняя слуховую галлюцинацию, я встряхнул головой и перевел взгляд вниз.

      На лавочке, под фонарем (под тем самым, под которым часом ранее был найден спасительный ключ), сидел некий усатый субъект, который со скучающим видом дымил сигарой. Рядом с ним, на расстеленной газете, стояла пузатая бутылка. Субъект задрал голову и уставился на меня. Потом почтительно улыбнулся и, отсалютовав шляпой, театрально подкрутил ус.

      Я задернул шторы и, коря себя за трусость, отправился проверять входную дверь. Ее надежность меня разочаровала. Массивным стулом от старинного гостиного гарнитура я подпер дверь под углом в сорок пять градусов. Если какой-то злоумышленник, например, драчливый шахматист или подозрительный субъект с сигарой, вознамерится прорваться в мою квартиру, я буду оповещен об этом упавшим стулом. Для верности я подвесил к дверной ручке сувенирный колокольчик.

      Только после этого я немного успокоился и улегся в постель. Но уснуть долго не удавалось. Ныла скула. Помучившись час, я все же провалился в сон. Мне приснился мой плюгавый противник. Он вдруг обрел голос. «Мерзавец, негодяй, подлец! – приговаривал он, дубася меня по голове шахматной доской. – Вот тебе, вот тебе, интеллигент проклятый!»

      ***

      …Я уже довольно долго стоял в ванной, вполуха слушая радио и рассматривая себя в зеркале. Левая щека припухла и посинела.

      Я вымыл указательный палец и полез им в рот.

      Место зуба мудрости занимал отвратительный осколок, который больно царапал внутреннюю стенку щеки. «Ну вот, – мрачно констатировал я, – и так-то с мудростью ни к черту, а тут еще и это… У-у, мерзкий шахматист, попадись ты мне! Но первым делом – Розенфельд!»

      Я позвонил в стоматологическую поликлинику. Замогильно постанывая, изложил суть проблемы.

      – В одиннадцать вас устроит? – услышал я мелодичный девичий голосок.

      Я взглянул на часы. В запасе всего два часа. Пока приму душ, побреюсь, приведу себя в порядок…

      – Лучше в два, – мягко попросил я, отметив не без зависти, что