Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37. Татьяна Соломатина

предпосылки сделанным выводам?

      – Так я же агностик! – расхохотался Родин. – И, кроме того, отец троих детей, как вы справедливо заметили ранее. И, видимо, трижды был един – и не трижды, если честно, – с разнообразными женщинами, и телом, и душой. Но это всё не противоречит… – он слегка запнулся. – Самый главный грех – жизнь во лжи! Вот! – победоносно изрёк заведующий патологией.

      – А вы про какую церковь говорили, Сергей Станиславович? – спросил елейным голосом интерн. – Потому как то, что мне известно о церкви православной – так они с пеной у рта колотятся именно о деторождении.

      – Мало ли дураков, которые с пеной у рта колотятся бог знает обо что. Я вас, коллеги, как-нибудь обязательно познакомлю со своим другом. Вы будете смеяться – православным священником.

      – Почему мы будем смеяться? – удивилась Мальцева.

      – А потому что он большой остряк и балагур.

      – До того, как мы начали говорить о браке, единении душ и тел и о всяком таком, вы, Сергей Станиславович, хотели нам рассказать о своём профессиональном гестационном курьере. Всё началось с того, что её высокий шатен-шофёр-штукатур стал донором спермы. И? – Татьяна Георгиевна постаралась вернуть Родина в основное русло беседы.

      – И пошло-поехало. В клинике, где он регулярно сцеживался в стаканчик, – в той, где я тогда подрабатывал, собственно, – он услыхал, что существует такая штука, как вынашивание ребёнка для другой женщины. В коридорных очередях процветает индустрия обучающего развлечения. Entertainment education, так сказать. Там же он узнал, что подобная работёнка оплачивается куда круче, чем три его несчастных миллилитра. Бабе его тогда тридцать лет стукнуло, но здоровье у неё было покруче, чем у иных двадцатилетних москвичек. Посреди полей и рек выросла.

      – Ага, и виноградников, – подал реплику интерн.

      – Ну, «виноградных детей» поминать не будем. Учитывая, что её генетический материал нам не сдался. Понятно, что её генетические дети вряд ли будут сенеками, но нас интересовало её соматическое и психическое здоровье. Соматически она была здорова, как деревенская корова. Психика, как и у всех не слишком умных и образованных флегм, была максимально здоровой. Это очень важно для суррогатной матери – пофигизм. Это любой клинический психолог подтвердит.

      – Так он что, сам свою жену привёл?!

      – Да, дорогой Александр Вячеславович! – подтвердил Родин. – Сам. За ручку. И гонорар за вынашивание первого ребёнка для биологических родителей позволил молдавской парочке обзавестись жильём в московской области. Вот так-то!

      – Это… Это как-то ненормально!

      – Вы, Александр Вячеславович, позвольте спросить, москвич? – чуть подпустил сарказма Родин. – Да ещё и наверняка потомственный? Квартира от бабушки?

      – Да, москвич, потомственный. От бабушки. Но я бы никогда не потащил любимую женщину…

      – Знаете, мой юный друг, что постоянно твердил этот товарищ? И – особенно – его жена?

      – Что?

      – «Лишь