Хранительница и книга мертвых. Сергей Киселев

перестали верить в купидонов, и тропы к храму опустели. Теперь они ищут любовь не у азартных ангелов с луками и стрелами, а через ин-тер-нет. Мне стало скучно, и я ушел.

      – Как ты тут оказался?

      Сфинкс положил свою голову на львиные лапки.

      – Меня пустила старая хранительница, добрейшая старушка.

      – Так почему ты сейчас платишь черной монетой? Мучаешь своими дурацкими вопросами совсем еще юную хранительницу? – укоризненно посмотрел на каменного гиганта Локки.

      – Прошу прощения, – поднялся Сфинкс на ноги. – Надеюсь, хранительница позволит мне остаться?

      На его бесстрастном каменном лице отразилась тень страха, что казалось невозможным.

      – Оставайся, – произнесла Настя, ей было волнительно осознавать, что у нее в доме есть теперь свой собственный Сфинкс.

      Кот явно был другого мнения, но, кинув на Настю неодобрительный взгляд, промолчал. Сфинкс же, получив разрешение остаться, быстренько спрятался в темной части коридора, спеша убраться с глаз, опасаясь, что молодая хранительница может передумать.

      – А почему Болтливый Сфинкс? – проводив его взглядом, спросила Настя.

      – Он единственный из известных Сфинксов, который обожает задавать загадки, шарады, да и вообще поговорить. Его сородичи, скажем так, менее болтливые, из них и двух слов не вытянешь, и чаще эти слова будут «назови пароль». Или просто «пароль».

      Локки остановился у ближайшей двери и с явным усилием и скрипом давно не смазанных петель распахнул ее. За дверью был огромный зал, хаотично заставленный шкафами, забитыми старинными толстенными книгами, рулонами пергаментов и стопками глиняных табличек с нацарапанными письменами. Между ними стояли повидавшие виды диванчики, кованые сундуки, столы, забитые всякой всячиной, флаконами, баночками, шкатулками всевозможных форм и размеров. На стенах висели старинные гобелены, картины в тяжелых рамах, с крюков свисали старинные и явно самые настоявшие арбалеты, мечи и куча другого крутого оружия, которое не смогло бы оставить равнодушным ни одного ребенка и даже девочку лет десяти. Везде, куда ни кинь взгляд, стояли манекены, облаченные в блестящие боевые доспехи, причем как мужские, так и женские. Многие из них несли на себе следы старинных жарких битв, вмятины, пробоины и зазубрины покрывали их повсюду, но при этом было видно, что за ними тщательно следили и чистили, как и за всем многочисленным оружием. Их были десятки. Еще выделялись модели старинных парусников, пестрых воздушных шаров, вытянутых дирижаблей и макеты замков. На полу, где было почище и посвободнее, виднелись рисунки пентаграмм и неизвестных символов. С потолка между многочисленных и разнообразных антикварных люстр свисали пучки высушенных трав, гирлянды обычных луковиц в чулках и неизвестных корешков. Но что по-настоящему притягивало взгляд – это древний покрытый трещинами и сколами каменный камин. Огромный черный от копоти очаг обрамляли две колонны, поддерживающие массивную деревянную полку, на которой стояли столь же древние антикварные