Восставший. Максим Владимирович Виноградов

примерившись, перепрыгнул от одной разлагающейся кучи к другой.

      Внимательному взгляду предстала гора водорослей, доходящая пареньку почти до пояса. Он обошел ее с боку, тыкая палкой во внутренности, в надежде обнаружить хоть что-нибудь отличное от гниющих растений. Но и тут надежды не оправдались – очередная пустышка. Лишь с другой стороны груды возвышался знатный шмат грязи, черной, как уголь.

      «Чудные фигуры порой выстраивают море, ветер и земля», – подумал Хенг.

      Странным образом склизкое месиво сложилось во вполне четкие очертания человеческого тела. Если бы только хоть у одного человека могла быть кожа, покрытая иссиня-черной коркой из обгоревших струпьев и испепеленной плоти. Юноша задумчиво покачал головой, ткнув шестом в грязевую скульптуру, оказавшуюся неожиданно твердой.

      Ругнувшись, Хенг стукнул еще раз. И неожиданно отшатнулся, усевшись задницей на мокрые холодные камни. Потому что «скульптура» внезапно шевельнулась. То, что казалось «головой» грязевого наноса, открыло вполне человеческие глаза. И эти глаза светились мучительной болью, невероятным страданием и адской, непередаваемой ненавистью.

      Парень в ужасе попятился, шебурша ступнями по скользким камням. Сердце заколотилось барабанной дробью, дыхание ухало, в голове стучали молоты. Хенг вскочил и помчался назад, в стойбище, не разбирая дороги. Он летел так, что сверкали пятки. Птицей вспорхнул по крутому склону, быстрой ланью проскакал по самому краю отвесных утесов. Бежал, не считаясь с одышкой и навалившейся усталостью. Отяжелевшие ноги отдавались болью при каждом шаге, но юноша несся, игнорируя сигналы изнуренного тела. А все потому, что Хенгу казалось, будто этот яростный взгляд все еще буравит спину, все еще пытается сжечь паренька ну или сожрать со всеми потрохами.

      Он влетел в становище, промчался к шатру вождя, обессиленное тело рухнуло на землю у ног Кураха. Долгое время юноша не мог вымолвить ни звука – изо рта вырывалось лишь неимоверно быстрое сиплое дыхание. Встревоженный вождь присел рядом, протягивая приемному сыну пиалу с теплым чаем.

      Но Хенгу было не до чая. Едва отдышавшись, он принялся рассказывать вождю об увиденном. Курах слушал, и по мере повествования его брови все больше хмурились, лицо наполнилось тягостным изумлением.

      Несколько минут спустя вождь собрал десяток воинов, отряд мужчин направился по пути, указанному Хенгом. Сам молодой разведчик с трудом отважился вновь отправиться на побережье, страшась ярости морского чудища.

      Вооруженный отряд спустился в бухту, мужчины без труда обнаружили выброшенного морем незнакомца, бережно извлекли его из вонючих водорослей. Глаза пострадавшего больше не открывались, но все же он дышал, хоть и с заметным трудом.

      – Почему он не умер? – тихо спросил Хенг, – Неужто с такими ранами можно жить?

      Юноша смотрел на морского пришельца со смесью страха и жалости. Казалось, что незнакомец сгорел в адском пламени, да так, что не осталось