Время уходить. Джоди Пиколт

вас ведь есть машина?

      – Да, а что?

      Я пересекаю гостиную, на ходу обматывая мамин шарф вокруг шеи. Запускаю руку в один из ящиков, которые перед этим обшаривала в поисках пропажи, так как заметила в нем связку ключей. Бросаю их Серенити и выхожу из квартиры. Не нужно быть ясновидящей, чтобы догадаться: она обязательно пойдет за мной, поскольку ей и самой очень любопытно узнать, что означает этот сон.

      Серенити ведет желтый «фольксваген-жук», выпущенный еще в 1980-е годы и местами проржавевший до состояния кружева. Мой велосипед свернулся калачиком на заднем сиденье. Я объясняю, куда ехать, прокладываю маршрут по боковым улочкам и шоссейным дорогам; сбиваюсь всего дважды, потому что на велосипеде можно ехать по переулкам, непригодным для автотранспорта. Мы добираемся до Заповедника дикой природы и оставляем машину на абсолютно пустой парковке.

      – Ну что, теперь ты наконец объяснишь, зачем притащила меня сюда? – спрашивает Серенити.

      – Раньше здесь был Слоновий заповедник, – говорю я.

      Она смотрит в окно, словно ожидает увидеть толстокожего гиганта.

      – Здесь? В Нью-Гэмпшире?

      – Да, – киваю я. – Мой отец был специалистом по поведению животных. Он основал заповедник еще до того, как встретил мою мать. Все думают, что слоны могут жить лишь в жарком климате, ну, где-нибудь вроде Таиланда или Африки, но они хорошо адаптируются к холоду, даже к снегу. Когда я родилась, здесь было семь слоних: папа спас их, забрав из зоопарков и цирков.

      – А где они теперь?

      – Когда это место закрылось, их всех перевели в Слоновий заповедник в Теннесси. – Я смотрю на прикрепленную к двум столбикам цепочку – ворота, в которые упирается дорога. – Землю продали обратно штату. Я была совсем маленькая, когда все это случилось, так что ничего толком не помню. – Открыв дверцу, я вылезаю из машины и оглядываюсь, чтобы проверить, последовала ли моему примеру Серенити. – Дальше пойдем пешком.

      Гадалка скептически смотрит на свои леопардовые шлепанцы, потом на заросшую травой тропинку.

      – И куда мы пойдем?

      – Это вы мне покажете.

      Серенити не сразу понимает, к чему я клоню.

      – Ну уж нет, – заявляет она. – Ни за что! – Разворачивается и направляется обратно к автомобилю.

      Я хватаю ее за руку:

      – Вы говорили, что уже очень давно не видели снов. Но теперь вам приснилась моя мать. Так давайте проверим, было это озарением или нет. Мы в любом случае ничего не потеряем, а можем и обнаружить следы.

      – За десять лет любые следы не просто остыли, а заледенели. Тут теперь нет ничего, что имеет отношение к той давней истории.

      – Но я же здесь. – Серенити насмешливо раздувает ноздри, а я продолжаю: – Уверена, вам хочется убедиться, что ваш сон и впрямь был озарением. Однако это ведь как выиграть в лотерею, правда? Если не купишь билет, то у тебя нет вообще никаких шансов.

      – Я покупаю эти дурацкие билеты каждую неделю, однако ни разу ничего не выиграла, – бормочет Серенити,