За отвагу. Владимир Мороз

поисков.

      Закончив возиться с пленным, Василий подробно рассказал старшине об увиденном. Старшина задумался, затем подвел неутешительные итоги:

      – Ну да, немцы сейчас будут здесь силы наращивать. Все участки, где можно к реке подойти, под контроль возьмут. Будут готовиться к форсированию. Прав был Тишкевич. Эх, задержались мы сильно! Переправиться в этом месте мы не сможем. Тем более с немцем. Я у него спрашивал, он плавать не умеет. Придется большой плот сооружать, да только, во-первых, я тебе помочь не могу, а во-вторых – немцы не позволят. Так что придется действовать по другому плану, возвращаться и обходить Лоев с востока, забирать поближе к Чернигову. Там, правда, две переправы, но немцев столько не будет. Может случиться, и какую-нибудь лодку найдем.

      Когда начало темнеть, пришел Константин Егорович. Принес бутылку с водой, немного еды.

      – Ну а теперь свежие новости, садитесь поближе, – сказал он, присаживаясь к старшине.

      – Значит, так. Немцы приехали аккурат часов в десять. Много. Мотоциклы с пулеметами, пяток бронемашин таких интересных, спереди колеса, сзади гусеницы, а сверху пулемет стоит. Ну и десяток грузовиков. Согнали всех жителей, потом офицер ихний бумагу зачитал, причем, подлюка, на русском языке шпарил почти без акцента. В бумаге было о том, что они освободили нас от жидов-большевиков, от рабства и так далее, то есть послушаешь – сам мессия к нам пожаловал. Потом сказали, что за укрывательство всех, кто не нравится новой власти, – расстрел. Ну и там целый список зачитал: солдаты и командиры Красной армии, коммунисты, евреи и так далее. Колхоз наш распускать не будут, сказали, чтобы с завтрашнего дня все вышли на работу ради великой Германии, которая ждет урожая. То есть, я так понимаю, теперь все зерно немцам уйдет. Хорошо, что колхозное стадо успели в эвакуацию отправить вместе с пастухами. Только это было всего неделю назад. Успели они пройти или нет, пока не знаем. Старостой назначили нашего бухгалтера. Маленький такой, вредный. Про таких обычно говорят: «Мал клоп, да вонюч». Чувствую, нахлебаемся мы с ним. Этот и перед старой властью все подхалимничал, а новой вдвойне начнет зад лизать.

      – А председатель-то ваш куда делся? – перебил монолог старшина.

      – Он вместе с участковым в лес ушел перед самым приходом немцев. Мужиков, которых призвать не успели, с собой увел. Ну и с соседних сел тоже некоторые в лес подались. Партизанить, наверное, будут.

      – А ты-то, Константин Егорович, чего с ними не ушел? Вроде крепкий же мужик.

      – Крепкий-то я только с виду. Пошел бы, да сердце слабое, полгода назад инсульт был, еле оклемался. До сих пор нельзя тяжести поднимать – потом сердце всю ночь болит, вздохнуть не могу. Председатель сказал, что без меня управятся. Глазами своими меня назначил. Сказал смотреть да все примечать.

      Когда Константин Егорович ушел, Василий ненадолго отвязал немца, чтобы тот размял затекшие руки и ноги. Пленный долго не мог встать, настолько все онемело. Потом несмело под присмотром Василия побродил кругами по цеху. Он не понимал, что нужно