Отцовская книга. Допуск 2. Часть 2. Слово и Дело. РДРС

набивающих себе защечные мешки зёрнами до такой степени, что потом их собственная мордочка не может втиснуться в проход норы, служащей этим бедолагам домом. Так…, Хватит уже смеяться, присутствует здесь и некоторая опасность, несмотря на то, что все эти хитроватые и шкодливые душонки вызывают у меня столько приступов бурного смеха, смотрите, чтобы не перерос он у вас в моральное высокомерие, которое также не подобает благородному человеку как и отвращение к людям. Сознание таких людей ещё слишком незрело, оно существенно отстаёт в развитии от вашего, или, возможно, они просто запутались под влиянием каких-нибудь жизненных обстоятельств как котята в клубке шерсти. Ёлки-палки, что-то опять слишком, уж, милый образ выходит, для тех, кто в большинстве своем не жаждет абсолютно никакого дальнейшего развития. Тут бы, наверное, больше подошёл образ мартышки со слегка опешившим от непонимания выражением обезьяньей мордочки от вида своей лапы, застрявшей в узкой горловине сосуда по причине категорического нежелания разжать кисть и отпустить такой желанный и, к тому же, уже схваченный ею фрукт. Эти бедные изуродованные собственной алчностью и властолюбием создания, правда считающие себя непомерно богатыми из-за большого количества накопленных ими материальных благ, вечно несутся куда-то как одурелые, мокрые от пота, с округлившимися от страха что-то потерять или что-то не успеть глазами, притом они то ли не видят, то ли просто теряют саму способность видеть красоту окружающей их жизни, чувствовать её очарование и ощущать даруемое ею лёгкое, почти невесомое прикосновение изумрудного счастья. Они пытаются заполнить свою духовную пустоту, эту огромную зияющую пропасть все новыми и новыми порциями бумажных фантиков. Их жизнь состоит из постоянно зудящей боли от присосавшихся к их затылкам пиявок. Когда другие люди слышат о них, то тотчас же представляют в своем воображении мерзких, обрюзгших, ожиревших и опухши представителей рода человеческого, и даже если в физическом плане образ отличается, то внутреннее его наполнение остаётся прежним. Люди делают над собой огромное усилие и призывают на помощь всю свою сдержанность, чтобы не выдать всего отвращения и презрения, испытываемого ими в разговорах с такими созданиями. Если же последние начинают ещё и бахвалиться своим якобы богатством, то к презрению уже примешивается сочувственное удивление перед такой глубиной человеческого безумия. Ведь они представляют собой лишь жалких, мелких и несчастных людей, порабощеных собственной глупостью, скованных тысячами цепей и обязательств, неприятности сторожат их буквально на каждом углу, нервы у них всегда на пределе, повсюду им в глаза бросаются взгляды, полные враждебности или затаенной насмешки, их рассматривают только в качестве кормушки, голова у них постоянно забита вопросами, как не потерять всё то, что нажито непосильным трудом, потери, потери, потери…, но по-другому они жить просто не умеют, страдания – их удел. Одним словом, жалкие создания с ярмом