Священные письмена майя. Антология

тащивших бревно, чтобы подпереть свой дом[17]. Четыре сотни юношей возвращались после того, как они срубили большое дерево, чтобы изготовить из него главную балку для крыши своего дома.

      Тогда Сипакна вышел из воды и, подойдя к четырем сотням юношей, сказал им:

      – Что это вы делаете там, юноши?

      – Вот тащим это бревно, – ответили они, – мы не можем поднять его и нести на своих плечах.

      – Я отнесу его. Куда с ним идти? Для чего вы его хотите?

      – Для главной балки в крыше нашего дома.

      – Хорошо, – ответил он, поднял его, положил его на свои плечи и отнес к входу дома, где жили четыре сотни юношей.

      – Теперь оставайся с нами, юноша, – сказали они, – есть ли у тебя мать или отец?

      – У меня нет никого, – отвечал он.

      – Мы собираемся завтра приготовить еще одно бревно для подпорки нашего дома.

      – Хорошо, – ответил он.

      Четыре сотни юношей начали совещаться друг с другом и сказали:

      – Этот молодой человек там – как это нам устроить, чтобы мы смогли его убить? Как мы убьем этого мальчика? Потому что не предвещает ничего хорошего то, что он сделал, когда высоко поднял бревно один. Давайте сделаем большую яму и толкнем его, чтобы он упал в нее. Мы скажем ему: ступай вниз, выгреби землю и вытащи ее из ямы, а когда он спустится вниз, углубится в яму, мы сделаем так, что на него свалится большое бревно, и он умрет там, в яме.

      Так говорили четыре сотни юношей. Затем они вырыли большую, очень глубокую яму. Тогда они позвали Сипакну.

      – Ты нам очень нравишься. Иди же, спустись и рой землю, потому что мы не можем добраться до дна, – сказали они ему.

      – Хорошо, – ответил он. И после этого он сразу же полез в яму.

      – Ты громко позови нас, когда накопаешь много земли. Основательнее спускайся в глубину! – было приказано ему.

      – Да будет так, – ответил он. И затем он начал углублять яму.

      Но яма, которую он делал, должна была спасти его самого от опасности. Он знал, что они желают убить его; поэтому он рыл вторую яму, он делал сбоку другое углубление, чтобы освободить себя.

      – Как далеко ты углубился? – крикнули ему вниз четыре сотни юношей.

      – Я еще копаю, я крикну вам, когда я кончу копать, – сказал Сипакна со дна ямы.

      Но он не копал себе могилу; вместо этого он отрывал другое углубление, чтобы спастись.

      Наконец Сипакна громко позвал их. Но когда он крикнул, он уже был в безопасности, во второй яме.

      – Идите соберите и вытащите выкопанную землю, мусор, находящийся на дне ямы, – сказал он, – потому что поистине я сделал ее очень глубокой. Разве вы не слышите моего зова? Но вот ваши крики, ваши слова повторяются здесь однажды и дважды, так что я хорошо слышу, где вы находитесь. – Так взывал Сипакна из ямы, в которой он спрятался, так он громко кричал из глубины.

      Тогда юноши быстро подтащили то самое огромное бревно и с силой швырнули его в яму.

      – Пусть никто ничего не говорит! Давайте подождем, пока не услышим его предсмертного крика, – говорили

17

В сказании о четырехстах юношах следует отметить два момента. Первый: юноши живут вдали от своих родителей (о них даже не упоминается в рассказе) в одном доме и составляют единый коллектив. Не случайно и число четыреста; оно обозначает здесь, по всей вероятности, просто «множество». Можно думать, что в этом сказании сохранились какие-то отзвуки представлений о мужских домах или домах для юношеских инициаций.

Во-вторых, в этом сказании можно видеть и космогонические мотивы: постройка в древних мифологиях – образ создания космоса, а разрушение его и смерть обитателей равнялись гибели существующего мира.