Ее величество кошка. Бернар Вербер

груши.

      – Так можно поднять тревогу, звуки будут разноситься очень далеко. Поднимется оглушительный шум.

      – Даже громче, чем мой визг?

      Мы поднимаемся по узкой лестнице на северную башню собора. Обожаю высокие точки обзора! Мы выбираем в качестве наблюдательного пункта край скульптуры, названной Пифагором горгульей: это каменный зверь, собака с жабьей головой, корчащая рожу и высовывающая язык.

      Отсюда хорошо следить за происходящим вне нашего острова. Зрелище ужасающее. Париж стал совсем другим. Самые высокие здания рухнули, остальные зарастают кустарником.

      Тут и там в небо поднимаются столбы черного дыма: это значит, что выжившие люди разогревают себе еду. Порой появляются крадущиеся фигуры, одни прячутся за углами, другие роются в кучах отбросов.

      То и дело издали доносятся чьи-то крики.

      И только наш остров, где уже прибралась человечья молодежь, кажется чистым и безопасным местом.

      – У меня впечатление, что я, наконец, нахожусь именно в том месте, где мне следует быть, – говорю я своему сиамскому партнеру.

      – Люди называют это раем. Это слово персидского происхождения, первоначально так называли обнесенный стеной сад.

      Я запомнила историю царя Камбиса, завоевавшего Египет и перебившего тамошних кошек, поэтому персы не вызывают у меня доверия. Но само понятие рая мне по душе.

      До нашего слуха доносится вопль, определенно исторгнутый человеческой глоткой. Больше, чем когда-либо, я радуюсь, что я – кошка.

      – Здесь мы сможем отстроить новый мир. Будущее принадлежит нам, – говорю я.

      – То же самое думают, наверное, и крысы.

      – Крысы не выдвигают никаких созидательных проектов развития мира. Для них главное – собственное выживание и захват новых территорий.

      – Кто их знает… Их очень много, не может быть, что они все заблуждаются. Вдруг у них все же есть свой тайный проект…

      – Откуда такие мысли?

      – Никогда не надо недооценивать врага, Бастет.

      – Не станешь же ты говорить, что не исключаешь «крысиное будущее»?!

      – Почему нет?

      – Ну, это уж слишком!

      – Слишком… что?

      Я ищу слово и никак не нахожу.

      – Слишком… сурово.

      – Возможно, в этом смысл эволюции: мир становится все более суровым.

      – Мы должны взять верх, – решительно возражаю я.

      – Для этого потребуется много энергии и умение приспосабливаться.

      – Мы вместе, ты и я, можем повести за собой и спасти хотя бы тех, кто собрался вокруг нас, я уверена в этом.

      Этот разговор меня тревожит и одновременно возбуждает. Чтобы прийти в себя, я валюсь на спину, несильно дрыгаю задними лапами и в знак покорности (временной, не будем преувеличивать) прижимаю уши.

      Мы занимаемся любовью на опасном ложе – оседлав самую высокую горгулью собора, рискуя сорваться вниз и разбиться насмерть.

      В пароксизме наслаждения я издаю крик, долго мечущийся над островом, которым я овладеваю.

      8. Остров Сите

      Сначала