М+Ж. Андрей Жвалевский

окончательно.

      – Какую рукопись? Вы куда звоните?

      – Вам.

      – А зачем? – голос был смутно знакомый, поэтому я добавила: – Извините, а вы кто?

      – Я Сергей Емельянов. Из издательства «Полином-пресс».

      – Сергей? А я-то думаю, почему мне голос кажется знакомым! А я Катя. А какую рукопись? Жалко, что пришлось с банкета сбежать, просто сил не было больше там сидеть. Не люблю я официоз. Я бы удовольствием с тобой побольше поболтала, но меня внизу Наташка ждала.

      – Ладно, извини, у меня тут работы полно, нужно еще с телефоном разобраться. Я вообще хотел одному автору позвонить, а попал почему-то к тебе. Счастливо! Спи дальше.

      Но сон пропал. Что-то я ничего не поняла. Просто ни-че-го. Зачем он мне позвонил? Что за идиотский предлог выбрал? Просто детский сад какой-то. Может, меня кто-то разыгрывает? Я полезла в блокнот и сверила номер. Совпадает… Если он хотел меня куда-нибудь пригласить, что же его остановило? Он мне раньше не звонил… Стоп! Не звонил, потому что не знает моего номера. Он мне свои телефоны еще при первой встрече продиктовал, а я-то ему нет. Мы только по почте общались… Бред какой-то. Я рванулась было перезвонить, но вовремя одумалась. А что я ему скажу? Ну, узнал он как-то мой телефон (хотя как?), в конце концов, это не запрещено законом, оставлю лучше этот звонок на его совести.

      Я перестала мучиться, собралась и поехала на вокзал покупать билет домой. Уже на обратном пути, в метро у меня опять зазвонил телефон. На экранчике высветился номер Сергея.

      – Привет! …ка жду …ми.

      – Что?

      – Я …бя …сить.

      – Я ничего не слышу!

      – Ты где? – заорала трубка.

      – В метро. На «Тверской».

      – Выходи наверх, давай по городу погуляем. Встретились мы буквально через двадцать минут, как положено, у памятника Пушкину.

      *

      Я положил мобильник перед собой и некоторое время рассматривал потертый чехол. Похмелье куда-то исчезло. Мир был ясен и контрастировал с тем, что я только что услышал. А услышал я голос Кати, которую когда-то спас в метро, потом провел с ней две ночи (в худшем смысле слова), потом встретил в театре, потом…

      Я решительно поднялся и отправился инспектировать своих младших редакторов. Увидев меня, Катька-младшая (так я ее теперь называл, чтобы не путать с Катериной Ивановной, Незнакомкой из провинции) бодро подскочила и спросила:

      – У меня есть вопросики по книге Шавлевича, может, снимем?

      – Ага, – отозвался я, – прямо сейчас. – После чего развернулся и пошел разбираться с Людочкой.

      – Не может быть! – заявила она. – Может, вы цифру перепутали? Вот, смотрите, я вам диктовала: восемь, гудок…

      Я сверил: Оказалось, две цифры в номере не те. В другое время я с удовольствием бы выговорил за это секретарше, но не сегодня. Сегодня я опустился до того, что был готов признать, что способен ошибиться.

      На всякий случай я позвонил по правильному номеру и насладился приятным контральто, который сообщил, что абонент временно недоступен. Номер Кати я на всякий случай сохранил. В конце концов, у нее ведь есть мой номер.

      Нервная